Весна! Земля стремится сбросить с себя белый зимний наряд. Журчат ручьи, солнце греет все сильнее, и птицы, словно устроив состязание, звонко щебечут со всех сторон. До весенней охоты на пернатую дичь времени осталось чуть больше недели. Я и мой товарищ Рафик Туктаров сидим у него в офисе, заряжаем патроны, травим охотничьи байки, пытаемся изображать звуки диких гусей, дуя в свои манки. Радуемся по-детски, если издаваемый звук от наших дудочек немного похож на настоящие гусиные отголоски. Рафик, как самый опытный охотник из нашей компании, подтрунивает над нами и утверждает, что только его «манок» издает точные звуки, копирующие гуся «гуменника», а наши с Костей дудки никуда не годятся.
Ну, вот вроде все готово. Мы укладываем вещи, стараясь ничего не забыть. За окном уже давно стемнело, но нам не хочется расходиться. Пьем чай, пересказывая друг другу информацию, полученную из разных источников, о продвижении гусиных перелетов по нашей области. Перелетов пока мало. Каждый второй охотник нашего города винит в этом охотничьих начальников, которые, как нам кажется, стремятся открыть охоту пораньше. Еще лежит снег, воды мало, и вся пернатая дичь начинает тянуть в основном к концу охоты. Считаем дни до начала охотничьего праздника, когда снова можно будет ощутить себя первобытным охотником.
28 марта 6 часов утра, а Кости все нет. Костя, это наш третий компаньон, он живет в Озинках. Путь оттуда не близкий. Открываются ворота, сторож пропускает старенькую бежевую ниву. Это Костя. Вся компания в сборе. Маленький перекур, и наш кортеж из двух автомобилей уже за городом, ползет по весенней распутице. Рафик ведет головную машину, уверенно преодолевая небольшие залитые водой овраги вброд, через час мы на месте, где по полученной информации замечено большое скопление гуся. Но, увы, гусиного присутствия мы не находим. Высказываем свои опасения по поводу непроверенной информации, про истраченный попусту бензин, про упущенное время. Рафик с минуту молчит, затем командует «по машинам», и снова мы трясемся и подпрыгиваем на ухабах. Машина похожа на сплошной комок грязи, ничего ни видно, его будто ведет какая-то неведомая сила. Вдруг Константин сигналит и моргает нам фарами. Останавливаемся, видим: его машина кипит. Останавливаемся на вечернюю зорю. Прямо здесь отстоим вечер на уток, сварим шулюм, переночуем. А с утра пораньше возобновим поиски. Местность, окружавшая нас, богата бескрайним зеленым ковром озимых полей, окаймленная по краям небольшими посадками. Кое-где встречались нескошенные брошенные небольшие просяные островки. Миллионы ручьев, скатывающиеся с округлых холмов, создали десятки луж, кое-где переходящих в причудливые озера. Там то и дело поднимались и снова садились разношерстные стаи перелетных уток. Константин, натянув болотные сапоги, взял рюкзак с чучелами и отправился на лужу, расставив на воде подсадных уток. Потом развалился невдалеке, на полуистлевшем стожке соломы, накинув на себя маскировочную сеть. Слившись с местностью, взялся подманивать пролетавших мимо зеленоголовых селезней. Но утиные кавалеры игнорировали Костино кряканье и старались как можно выше облететь его «скрадок». Мы с Рафиком пили у машины чай, беззлобно подтрунивали над товарищем, давая ему издалека разные комические советы. Стоял ясный солнечный день. Допив чай, я отправился на разведку. Вертя головой то влево, то вправо, я видел, как поднимаются с воды уже сформировавшиеся утиные пары. Глаз не мог нарадоваться на брачные наряды пернатых щеголей, которые искрились всеми цветами радуги, и каждый подвид не был похож на другой. Охваченный этой весенней сказкой, я на миг забыл, зачем здесь нахожусь. Вернуться к реальности помогла выросшая стена из молодых деревьев. С трудом преодолев неожиданное препятствие, я почти выбрался из густой лесополосы. Передо мной открылось перепаханное кукурузное поле, на котором кормилась огромная гусиная стая. Тут же пригнувшись, я быстро отступил назад к лесной поросли и из естественного зеленого укрытия стал наблюдать. На поле находилось до восьми крупных стай. Гуси вели себя по-разному. Небольшие группы то и дело куда-то улетали, но на их место с неба сыпались все новые и новые косяки. Я добрался до лагеря и рассказал компаньонам о находке и высказал соображения по проведению плана охоты. План был простой, как все простое и гениальное на земле. Мы должны дождаться сумерек, и под прикрытием темноты попробуем подобраться как можно ближе к стае, но не тревожа ее, так как нашей целью является не она, а стаи гусей, пытающиеся примкнуть к ней на ночлег. До заката оставалось примерно пару часов. Рафик в мое отсутствие занялся обустройством лагеря и приготовил на скорую руку небольшой ужин. За разговорами незаметно пролетело время. Мы засобирались. Идти было недалеко, но дорога, а в особенности пашня раскисла так, что ноги вязли почти по колено. Рафик неожиданно заявил, что идея ему не нравится. Он решил установить два десятка гусиных профилей недалеко от лагеря и оставаться неподалеку, так как усилился ветер и редкие гусиные косяки действительно стали тянуть у нас над головой. Махнув рукой ему на прощанье, мы с Костей тронулись в путь. Добравшись до места, мы разошлись по своим, как нам казалось, счастливым местам. Устроившись поудобнее, я зарядил ружье и стал наблюдать за кормящейся стаей. Рафик прислал СМС-ку, в которой сообщал, что добыл трех белолобых гусей. Солнце опустилось за горизонт. На пашне уже было почти ничего не видно. Лишь в узкой полоске неба на западе удавалось еще различать силуэты птиц, пролетавших над нами. Вдруг я услышал и увидел небольшую стайку гусей, пролетавших недалеко от меня, я быстро вскинул ружье, выбрал предпоследнего гуся, повел немного стволами вперед и выстрелил. Заряд прошел впереди. Гусь растопырил крылья и стал забирать вверх. Не опуская ружья, я снова прицелился и выстрелил. Птица гулко ударилась о землю. Выскочив из укрытия, я сделал пару шагов, и один сапог остался в плену весенней жизни. Тем временем мой гусь поднялся (у него оказалось перебитое крыло) и моментально исчез на черной пашне. Как выяснилось, дикие гуси отлично бегают. Сердце гулко стучало в груди, я был растерян. Неожиданно появилась еще одна стайка, вскинув ружье, отдышавшись, выстрелил. Словно налетев на невиданную стену, птица остановилась и рухнула вниз, ударившись о землю, она попыталась подняться, но второй выстрел навсегда усыпил сильную и красивую птицу. Вдруг все стихло: ветер, выстрелы вдалеке. До моего слуха докатился последний вздох погибшей птицы. Я вздрогнул от неожиданности. Этот последний выдох меня потряс, я даже оглянулся, мне показалось чье-то присутствие в ночи. Но только ночь оставалась одним безмолвным свидетелем. Подобрав трофей, я был не в силах отвести взгляда от ее печального, почти человеческого глаза, в неподвижном зрачке которого угасал огонек жизни. Опустив голову, я молча брел в сторону лагеря, не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на различные препятствия, а над головой в ночном небе проносилось печальное «Га – га – га – га…». Это гусь искал навсегда потерянную подругу. Он искал ее всю ночь. Рано утром, когда мы покидали место нашей ночевки, гусь сделал последний прощальный круг и стал удаляться все дальше и дальше, пока я совсем не потерял его из виду. Следующей весной на диких гусей я не охотился и ружья из чехла не доставал.
А. Никишин
На снимке: (слева направо) К. Седов и Р. Туктаров
Вам на заметку:
Нсли хотите получить достоверную информацию о производстве конвейеров, то обращайтесь в фирму, чьи контактные данные указаны по ссылке.
Загрузка...
