_5

Священник Степан Иванович Шепелев происходил из мещан города Николаевска. Отец плотничал. Семья жила против мельницы Чемодурова, нынешнего мельзавода, в небольшом доме на левом берегу оврага.
Отправляясь по делам, отец брал Степана с собой, чтобы малец присматривался к ремеслу и постигал труд.

Основным местом заработка был Спасо – Преображенский монастырь. Именно там на прилежного, любознательного пацана обратили внимание монастырские священнослужители. Отсюда началась для Шепелева дорога к храму.

Со временем он окончил Николаевское духовное училище, а затем в 1916 году и Самарскую семинарию. Было тогда Степану Ивановичу 25 лет от роду.

В гражданскую войну Шепелев служил священником в Малой Таволожке, а его молодая жена там же учительствовала, обучала деревенских ребятишек письму, чтению и естествознанию.

Однажды в село вошел потрепанный отряд красных бойцов, злых, усталых, израненных. Казалось, батюшка классово был им чужд, тем не менее относились они к нему, на удивление, с почтением. То ли знали, что он выходец из бедноты, то ли, сами православные, уважали сан.

Через несколько дней в Малую Таволожку прибыл красный командир В.И. Чапаев. Он объяснил крестьянам, что ущемление их интересов происходит исключительно из-за комиссаров.
Противоречив был герой. Он одинаково не любил старых офицеров – военных специалистов и политработников – носителей новой идеологии. Возможно потому, что для тех и других маленькие люди лишь строительный материал в достижении своих целей.

Как-то В.И. Чапаев зашел в гости к Шепелевым. Пили чай, говорили о войне. Вчерашний унтер-офицер и будущий начдив вел себя просто, не заносчиво, во многом соглашался со священником. Но приходил В.И. Чапаев все-таки не для беседы, а одолжить ручную швейную машинку для каких-то своих бытовых нужд. Мог бы распорядиться. Принесли бы все, что угодно. Но В.И. Чапаев, живая легенда эпохи, не мог, с одной стороны, по убеждению применять силу к беззащитным, с другой – он считался с авторитетом молодого священника.

Жизнь Степана Ивановича Шепелева текла своим руслом. Он проповедовал добро, заботился о ближних, жил в ладу с миром и являл собой пример прекрасного мужа и отца. В семье было четверо детей: Андрей, Алексей, Валентина и Зоя.

С 1931 года уже в сане протоиерея Степан Иванович служил в Старой Порубежке. Он был почитаем не только простыми людьми, прихожанами, но и советскими, партийными работниками. Они не скрывали симпатий к нему. Наверное, потому, что время тотального страха еще не настало. Но оно уже было близко, рядом.

13 декабря 1935 года поздно вечером оперуполномоченный пугачевского отделения НКВД Диденко при понятых делал обыск у Шепелевых. Он рвал и бросал на пол книги, документы, фотографии. Говорил:
– Это никогда никому не пригодится. Все, что не уничтожил, сгреб в мешок. Поэтому до нас дошла только одна фотография священника, сделанная в НКВД и приклеенная к уголовному делу.

Диденки есть всегда. Они проявляются в разных эпохах и в разных сословиях, но вы всегда узнаете их по невежеству, серости, брезгливому отношению к людям, хамству и трусости. Их нельзя перевоспитать, переиначить, их даже нельзя уничтожить. Они как постоянная данность – неистребимая порода, отравляющая все вокруг.

Диденко дал две минуты на прощание с семьей и увез Степана Ивановича в Пугачев, в местный штрафной изолятор. Протоиерей был арестован за отказ отречься от сана и перейти на светскую работу. После ареста настоятеля власти закрыли церковь в Старой Порубежке.

Семья осталась без средств к существованию: жена и четверо детей. Несмотря на то, что Анна Ивановна имела образование и учительский стаж, ее, в лучшем случае, брали на работу «мастером чистоты» – мыть полы.

Шепелевы выжили. Их род не оборвался, не исчез, продолжился хорошими людьми, патриотами. Никто из них, к сожалению, в Пугачеве не живет.

Что касается Степана Ивановича Шепелева, то судьба его трагична. 16 мая 1936 года спецколлегия Саратовского краевого суда приговорила священника за несуществующее преступление к шести годам лишения свободы и пяти годам поражения в правах. Но время было беззаконное. В СибЛаге в декабре 1937 года он был второй раз арестован, на этот раз по серьезному, но опять надуманному делу: «член контрреволюционной организации, ставившей задачей вооруженное свержение советской власти». Приговор – высшая мера наказания, расстрел.

Степана Ивановича расстреляли в СибЛаге 13 января 1938 года. Ему было 46 лет.

В 2001 году сын репрессированного протоиерея, Алексей Степанович Шепелев, подал заявление с просьбой рассмотреть дело отца. Военный трибунал Сибирского военного округа снял со священнослужителя все ложные обвинения и полностью его реабилитировал.

Знаете, где в годы репрессий не было ни одного ареста? Там, где не писали доносов.

Н. Краснов
Рис. Д. Королева