На вопросы «Пугачевского времени» отвечает Президент республики Южная Осетия Эдуард  Джабеевич Кокойты

SONY DSC

– Пугачев – это городок в Заволжье при окрестных селах и петлявой реке Иргиз. С времен Екатерины II здесь нет ни одного поселения, однородного по национальному составу. Поэтому исторически граждане Пугачева интернациональны, они чувствуют чужую боль. В 1943 году холодный и голодный город, чем мог, помогал разбитому Сталинграду. Война 2008 года между Южной Осетией и Грузией тоже не прошла мимо Пугачева. Собирали деньги, детские игрушки, вещи. Чувствовали Вы в тот момент поддержку и любовь не государства Российского, а простых людей: рабочих, служащих, крестьян, пенсионеров?

– Безусловно, мы чувствовали поддержку не только со стороны руководства Российской Федерации, но и простых граждан. В России никто не остался равнодушным к трагедии Южной Осетии. Участие проявили многие миллионы россиян, и мы безмерно благодарны каждому из них за внимание, помощь и поддержку, которые они оказали и оказывают нашему народу и государству. Это не просто слова, это действительно искренние чувства признательности и благодарности всем, кто в самые тяжелые для нашего народа дни протянул нам руку помощи.

– Прошло два года, но не забыть телевизионной трансляции: разбитый Цхинвал, концерт Валерия Гергиева. Тревожное время, тревожная музыка, крупным планом – мужественное лицо Президента Кокойты. О чем Вы думали в тот момент, что ждали от будущего?

– Валерий Гергиев и его оркестр совершили подвиг. Они были первыми, кто обратил внимание мирового сообщества на истинное положение дел в Южной Осетии. В то время, когда дезинформация и ложь стали основным оружием в руках грузинской пропаганды и весь поддерживающий Грузию запад трактовал события в Южной Осетии по-своему, мужественный шаг артиста мира – осетина Валерия Гергиева сыграл огромную роль в прорыве информационной блокады. Ведь против нашего народа была осуществлена не только вооруженная, но и информационная агрессия.

А в тот момент я думал о судьбе десятков тысяч осетин, которые потеряли практически все свое имущество, потеряли родных и близких. Мои мысли были о том, как быстрее и эффективнее помочь этим людям. Я присутствовал на концерте, но мысленно находился со своим народом, переживал последствия августа 2008 года.

– Вы как-то сказали: «Чувствую себя духовно и физически обновленным после посещения храма». Залечивать последствия войны придется, видимо, не только строительством городов и сел, но, главное, просветлением людских душ. Как православный человек можете ли вы сказать, как скоро помирятся осетины с грузинами? Возможно ли это при жизни одного поколения?

– Я часто посещаю храмы. Мне обидно и больно, что бесчинства по отношению к моему православному народу творили такие же православные люди. Нет никаких сомнений в том, что возможность осуществления православной Грузией полномасштабной вооруженной агрессии против православного народа Южной Осетии была обусловлена безответственной политикой ее руководства, неспособного отвечать за последствия собственных авантюр. Сформированное при политической и финансовой поддержке запада чувство превосходства и безнаказанности, выпестованная в «демократической» Грузии ксенофобия привели к событиям, которые останутся в истории примером вероломства, жестокости и варварства.

Вместе с тем, даже при той боли, которую испытал мой народ, мы не держим зла на грузинский народ. Я лично их простил, а Бог им судья.

Что касается перспектив, то мы готовы выстраивать с Грузией нормальные добрососедские отношения. Мы должны прийти к миру. Но, к большому сожалению, пока у власти нынешний преступный кровожадный режим Саакашвили, я не вижу перспектив скорого примирения и я не знаю, при жизни скольких поколений оно произойдет.

–  Есть беды, одинаковые для Южной Осетии и Заволжья: наркомания среди молодежи, пьянство. Вы решили проблему достаточно быстро. Что лежало в основе столь успешной борьбы со злом?

– Мы приняли очень жесткие меры. Одновременно вели и ведем профилактическую работу. Наркомания и пьянство являются злом современности и с ними нужно бороться решительно, а не играть в демократию и демагогию. При этом шаги должны быть четкими и бескомпромиссными, особенно по отношению к тем, кто способствует распространению наркотиков и подталкивает молодежь к употреблению спиртных напитков.

– Вы – выходец из простой рабочей семьи. Став Президентом, вы не изменили образ жизни: родители, как прежде, в старой квартире, дети наравне со сверстниками ходят в ту же школу, в которой когда-то учились Вы. У Вас большие возможности. Вы можете, по крайней мере, улучшить быт, но не делаете этого. Почему?

– Вы сами, практически, ответили на свой вопрос. Я категорически не приемлю  амбициозности. Я частица своего народа, никуда из него не выходил и не собираюсь. Тому же учу своих сыновей.

– Ваше отношение к И.В. Сталину? Говорят, что он не грузин, а осетин. Так ли это?

– Думаю, что Сталина надо рассматривать как фигуру историческую, извлекая  уроки из нашего прошлого. Да, Иосиф Виссарионович Сталин по происхождению осетин. Оценки его деятельности крайне противоречивы.

Под его руководством Советский Союз выиграл войну с фашизмом и стал сверхдержавой. Но позволительна ли та цена, которая была за это заплачена?

Осетины не были депортированы, но оказались народом разделенным, причем Южная Осетия была насильственно введена в состав Грузии. Сталин мог объединить единый народ, но не стал этого делать.

Очень красивый штамп: мы все родом из детства. Каким оно было? Семья, влияние родителей, выбор карьеры? Как взрослеют мальчики  и становятся Президентами?

– Детство вспоминаю как безоблачное, радостное время. Как Вы уже отметили, я рос в простой рабочей семье, ничем особенным от сверстников не отличался, увлекался борьбой, футболом, неплохо играл в шахматы. Возможно, был более активным в организации каких-то мероприятий, игр, на что часто обращали внимание многие взрослые. Особенно лидерские качества проявились во время службы  в Армии.

Особенно большое влияние на мое становление оказал мой дед. Он был для меня непререкаемым авторитетом. Я безмерно сильно любил его и уважал. Делая сегодня какие-либо шаги, я всегда думаю про себя, как бы он оценил мои действия? Что касается президентства, то я к нему никогда не стремился. Во время предвыборной кампании я, вообще, зарегистрировался самым последним. Моя жизнь тогда была подчинена одному: приблизить день, когда можно будет говорить о независимости Республики Южная Осетия.

– Вы всегда хорошо отзываетесь о комсомоле: школа воспитания, формирование характера, ответственности. Теперь комсомола нет. Думаете ли Вы о возрождении старых традиций, в какой-то новой форме?

– Благодаря комсомолу я приобрел ценный управленческий опыт. Комсомол стал для меня неплохой школой воспитания и становления. Сегодня ни в коем случае нельзя отказываться от тех замечательных традиций. Как угодно назовем ее, но должна быть организация, которая, будучи абсолютно свободной, даст возможность молодежи через нее самореализоваться и в то же время станет хорошей базой для подготовки будущих кадров. Именно поэтому я сам был инициатором организации и молодежного правительства, и молодежного парламента, которым я помогал и, честно скажу, даже больше доверял, чем взрослому правительству и взрослому парламенту. Хочу подчеркнуть, что в большей степени они оправдали мое доверие.

– Мирная жизнь, ее черты, перемены, строительство, подготовка кадров. Ваш самый главный проект?

-Проектов много, и все они главные.  Народ Южной Осетии достоин лучшей жизни. Пройдя через кровь и ужасы войны, республика сегодня находится на новом этапе своего исторического развития, этапе укрепления уже признанной независимой государственности, мирного строительства и созидания. Появились уверенность в завтрашнем дне и возможность работать на благо своей страны.

Вопросы задавал С.АРИСТОВ