Инкогнито из Москвы

Давайте представим, что в подобном городке в одной из гостиниц поселился некто, явившийся инкогнито из Москвы, якобы для инспекции деятельности местной власти. Новость моментально разлетается по округе, в администрации морщат лбы и скребут затылки в мучительном порыве: «Что делать?»

В «Ревизоре» в номер к Хлестакову один за другим приходят местные чиновники. Подмаслить, пожаловаться, попросить. Интересно, а кто бы пожаловал к столичному «инспектору» в нашем рассказе?

Думается, что первой, переступившей порог временного пристанища ревизора, стала бы какая-нибудь местная гранд-дама в статусе депутата с подносом пирожков. Чтоб стояла особнячком, ни вашим, ни нашим, но и из общей политической струи глубоко не выныривала. Причем, пирожки – без всякой задней мысли. Просто. По заведенной традиции. Как тогда, когда в авангарде хлебосолов-угодников чествовала мучными изделиями только что назначенного главу района, едва успев смахнуть слезу по его отправленному в отставку предшественнику. Несомненно, мадам придала бы событию особую модальность  и торжественность, сменив спортивный костюм, в котором ходит на сходки народных избранников, на что-то более приличествующее.

Скорее всего, не преминул бы поклониться московскому гостю и почти стертый из народной памяти бывший хозяин района. Ему бы точно было на кого нажаловаться. Предприятьишко, руководителем коего он является, переживает горькие времена. Заказов нет. И в этом бывший принципал, в разговорах с теми, кто еще поддерживает с ним отношения, винит, как и положено старому брюзге всех, кого угодно, только не себя.

Вполне вероятно, что завертится на пупе и кто-то мастью повыше. Типа регионального парламентария, измученного нарзаном. Но тут загвоздка. У него будет слишком мало времени, чтобы предстать во всей красе. Голосящих «звезд» в короткий срок не выпишешь, а кондитерским изделием, пусть и на халяву, контролера из первопрестольной не ульстишь. А ну как, этот вечник проявит чудеса креативности и устроит вечеринку в стиле конца позапрошлого века? И помчат дорогого гостя по провинциальным улицам пикапы с сельскохозяйственной символикой прямиком к «Яру», тьфу, то есть к кафе на выезде, где местные цыгане с гитарами синхронно затянут: «К нам приехал, к нам приехал…» Заплачут скрипки, а там, глядишь, отмокнет и оттает душой аудитор.

А что же чиновники? Посылать к ревизору свою «правую руку» действующий глава администрации вряд ли решится. Мало ли что тот ляпнет в силу некомпетентности и бессвязности речи, потом хлопот не оберешься. Вероятнее, засланцем назначат «левую руку», посаженную на социальный стульчак. Она хоть и не семи пядей, но пару слов связать может, и мысль до собеседника донести в состоянии. И будет у нее поручение, скажем, пригласить гостя на какую-нибудь, специально для него организованную церемонию. На мероприятие пригонят школьников, студентов, представителей общественных организаций, бюджетников.

Главный по району, в неизменной рубахе цвета тропического персика, выступит с отчетом о проделанной работе, руководители организаций и главы фермерских хозяйств расскажут о достижениях, в фойе выставят стенды с наглядной агитацией, а чуть вдали грустно продудят бравый марш остатки духового оркестра. Потом, конечно, будет праздничный концерт, поставленный силами работников сельских клубов и городского Дома культуры и сытный ужин в кафе одного местного депутата, которого администрация, по обыкновению, попросит накрыть столы бесплатно.

Нашему вымышленному Хлестакову надарят подарков, он, в свою очередь, наобещает обещаний и исчезнет на бескрайних просторах страны.

И вот финал. Знаменитая немая сцена, когда жандарм объявляет, что в город приезжает настоящий ревизор. В нашем случае, пусть недобрым вестником выступит бывший полицейский чин, а ныне сотрудник районной администрации среднего звена.

Зал кафе. В бликах динамической подсветки и светодиодного экрана видеокамера медленно переходит с  одного важного лица на другое.  Каменное выражение главы территории сменяет  открытый рот  заведующей банно-прачечным хозяйством.  Безжалостный кадр ловит то рассеянную улыбку «левой руки», то бессмысленные глаза «правой», то хронический румянец областного законотворца, то нездоровую бледность ответственной за культуру. Конфетти-машина выстреливает щедрую порцию своей начинки, которая с головой засыпает участников сцены. Занавес.

В пьесе Гоголя чиновники боялись ревизора, потому что думали так: “приедет ревизор, и конец нашей “сладкой” жизни”. Высокий реализм произведения тесно слился  с сатирой, сатира — с воплощением социальных идей. Писатель ставил перед собой цель  – “смеяться сильно” над тем, что “достойно осмеяния всеобщего”.  В смехе Гоголь видел могучее средство воздействия на общество. Ни в коей мере не претендуя ни на что, мы в своем фельетоне, ставим те же цели:  «собрать в одну кучу все глупое и недостойное и за одним разом посмеяться над всем”.

С. Аристов