После покорения Казанского и Астраханского царств в XVI столетии, низовое Поволжье стало постепенно заселяться русскими, сначала, впрочем, только случайными, временными насельниками, являвшимися сюда для рыбно- промышленной деятельности, но не ранее, как после постройки города Саратова в 1590 г., сначала на левом берегу Волги, за 10 верст выше нынешнего, а потом, по разорении его степными кочевниками – на правом; следовательно, первые пионеры-поселенцы могли явиться сюда лишь в начале XVII столетия. Вследствие изобилия рыбы в Волжских водах, особенно в пустынных полосах, где её целые века не тревожили уловом, некоторые места здесь обратили на себя внимание влиятельных и предприимчивых Московских монастырей.

6534

В 1606 г. Чудов монастырь получил от царя Василия Шуйского право рыбной ловли «тридцатью связками» в р. Волге от Черного Затона вниз по течению реки на 45 верст до устья Елань-Иргиз; Ново-Спасский монастырь получил жалованную грамоту от царя Михаила Федоровича в 1632 году, которою ему, за ежегодный 20 рублевый сбор, предоставлены были в Волге «Саратовские Иргизские рыбные ловли»; в 1699 г. «отмежевано архимандриту Воскресенского монастыря с братьею в Змеевых горах – дико поле». Рыболовы наезжали сюда весной и жили «до полулета», после чего уходили прочь, оставляя «станы и ватажное строение по островам».

Селиться прочною, оседлою жизнью земледельцам решительно было невозможно вследствие постоянных набегов кочевой орды и воровских казаков. Исторические акты упоминают о бродивших по Иргизу шайках Трени Уса, Ворозичи и Максима Дутой Ноги. Даже на правом , сравнительно более заселенном берегу р. Волги, по словам Кириллова, жители близ городов Саратова и Царицына до 1720 г. «ничего сеять в полях и степях не смели, за опасением внезапных приходов Кубанской орды).

Начало колонизации оседло-земледельческого населения положено раскольническими общинами, которые вследствие правительственных указов 1716, 1718 и 1727 годов явились здесь «по р. Волге до устья р. Иргиза и вверх по Иргизу, из коих по р. Иргизу один из указов упоминает уже поселившимися более 1000 человек раскольников». Но эти отдельные поселенцы, постоянно тревожимые дикими кочевниками, не могли иметь прочной оседлости и постоянно меняли свои места жительства. Только массовое заселение Самарских степей крестьянами-земледельцами могло положить конец господству кочевников и это отлично поняла императрица Екатерина II, которая указом 1762 г. вызывала из-за границы раскольников, бежавших туда из России от преследования правительства, на вольные земли по берегам реки Волги, Иргиза, Еруслана и Тарлыка. Им предоставлялись в пользование 20000 десятин земли, льгота от всяких платежей и повинностей на 6 лет и право беспрепятственного исповедания своей веры. Чтобы понять, какое необыкновенно сильное впечатление было произведено на раскольников этим гуманным указом, нужно принять во внимание то, каково было их юридическое положение в доекатерининскую эпоху. Их повсюду гнали, ссылали и мучили всячески. Леса и землянки в крутых берегах р. Большого Иргиза скрывали массы раскольников и других недовольных тогдашним социальным строем элементов.

Теперь на призыв Екатерины II мигом откликнулись ветковские раскольники и через два года явились сюда целыми массами. Они заселили по р. Иргизу д.д. Мечетную, Криволучье, Каменку, Порубежку, Пузаниху, Журавлиху, Балаково (120 дворов) и др. Большинство этого населения записывалось с разрешения Саратовской воеводской канцелярии в дворцовые крестьяне. Главными центрами их религиозной деятельности были основанные ими 3 мужских и 2 женских монастыря, куда вскоре стали стекаться последователи и других раскольнических сект. Иргизские монахи и их прозелиты из богатых привлекали к себе людей не столько путем пропаганды своего вероучения, сколько примерами благотворительности на пользу «сирот». При своих домах они устраивали приюты для бесприютных и содержали их на свой счет, выкупали пленных русских у кочевой орды и помещичьих крестьян, укрывали на своих хуторах беглых и преступников.

Так как поселенцы скитов и монастырей были истые земледельцы, то, само собой разумеется, их влияние на окрестное население в истории развития земледельческой культуры не могло не оказаться плодотворным. По словам г. Дубакина, «под необыкновенным влиянием, которое имели иргизские монастыри на уральских раскольников-казаков, последние научились от иргизских раскольников хлебопашеству и разведению лучших сортов пшеницы». В этом именно и заключалась притягательная сила Иргизских раскольничьих общин.

Правительство не раз пыталось разыскивать среди них и преследовать беглецов и преступников, но раскольники и монахи умели всегда скрыть их у себя в землянках по крутым берегам р. Иргиза или в крайнем случае – спроваживать их «по сиротской дороге» в сырты к уральским казакам и далее в Сибирь, чему казаки были и рады; бродяги нужны были казакам как рабочие руки. Гроза минует – и «сироты» опять возвращались на свои прежние места. Вслед за раскольниками-старообрядцами к концу XVIII в. явились сюда и молокане.

По совету молоканской секты Уклеина, желавшего распространения своей догмы в других губерниях, в 1792 году из Балашовского уезда Саратовской губернии на р. Иргиз явилось 448 душ молокан, которые основали село Тяглое Озеро. Затем, по мере приращения населения, молокане выделяли из себя отдельные поселки – хутора: Яблоновый Враг, Константиновку (Барсуковку), Острую Луку, Сухую Вязовку, Богдановку, Хворостянку и Канаевку.

Во всех этих поселках уже в конце XVIII века молокан числилось 970 душ обоего пола. Почти одновременно с поселением здесь раскольников вперемежку между ними стали селиться и малорусы – «солевозы», а по берегу р. Волги – немецкие колонисты, конечно, тоже по призыву Екатерины II. Всей сбродной немецкой ватаги, изъявившей желание переселиться в Россию на берега р. Волги, первоначально набралось 25000 человек: из Вюртемберга, Бадена, Пруссии, Гессен-Дармштадта, Касселя, Саксонии, Баварии, Мекленбурга, Швейцарии, Франции и Голландии.

Первая партия поселенцев, в числе 5000 человек обоего пола, была отправлена в повозках прямо в Саратов, куда путешествие тянулось почти целый год. Из Саратова их расселили по левому берегу р. Волги, в пределах Николаевского уезда, отдельными небольшими колониями, причем наибольшее их число поселилось в первой немецкой колонии – Екатериненштадте (Баронске). Все почти колонисты первоначально заняли заранее построенные им дома.

Из “Сборника статистических сведений по Самарской губернии. Николаевский уезд” под редакцией И. М. Красноперова