Известно, что Николаевский уезд был исключительно сельскохозяйственным регионом. Животноводство, а в основном зерновое производство начали развивать здесь в начале позапрошлого столетия. Во второй половине XIX века быстро росли и богатели крестьянские хозяйства. Появились крупные землевладельцы. Они скупали надельные земли у малоимущих крестьян (в юго-восточной части уезда – у башкир), арендовали большие площади у удела. На смену полунатуральному хозяйству пришло новое товарное капиталистическое хозяйство.
Николаевский уезд в то время был одним из самых крупных в Самарской губернии. Общая его площадь составляла 3,2 миллиона гектаров. В 1912 году в уезде проживало 626 тысяч человек. Но землей здесь владели по-разному.
От 20 до 24 тысяч десятин угодий (26,5 тысячи гектаров) находись в собственности графа Воронцова-Дашкова. Столько же земли имели известный реформатор Столыпин и дворянин Колокольцев. Это были самые крупные землевладельцы уезда. Далее шли княгиня Ливен и княгиня Оболенская. Титулованные дамы владели 16-19 тысячами десятин земли каждая. Помещику Шабалову принадлежали поля Старой Порубежки. Тянулись они вплоть до самой Самары. В 1912 году он сдавал землю крестьянам в аренду по 15 рублей за десятину. Графу Ушакову, крупному помещику, принадлежали земли Дороговиновки и ряда соседних сел.
Помещик Аржанов владел землей от Самары до Уральска. Это сотни тысяч гектаров. В Николаевском уезде у него было восемь хуторов. Около двух процентов земли Аржанов засевал, остальные сдавал в аренду крестьянам. Мальцевым в уезде принадлежало десять хуторов, Шихабалову – пять.
В бедняцких и середняцких хозяйствах зерновое производство шло по низким техногиям. Частые засухи делали урожаи еще меньше. Помещичьи хозяйства покрывали недобор зерна за счет старых хлебных запасов: ждали, когда вырастут цены на зерно и только тогда поставляли его на рынок. Никто другой такой возможности не имел.
Произошло резкое социальное расслоение населения уезда. В руках небольшого количества людей были сосредоточены громадные земельные площади, большое количество скота и инвентаря. Остальные с трудом, как говорится, сводили концы с концами.
Революция, гражданская война привели крестьянские хозяйства в упадок. Голод 1921 усугубил положение.
Но ничто не стоит на месте. В 1925 году крестьяне уезда получили прекрасный урожай всех сельскохозяйственных культур. Это дало возможность пустить все паровые мельницы Пугачева на полную мощность. Очень хороший урожай был получен и в 1926 году. Набирали силы сельскохозяйственные артели и кредитные товарищества.
Постепенно восстанавливались посевные площади.
В 1929 году началась коллективизация сельского хозяйства и уничтожение кулачества как класса. По архивным данным, в Пугачевском районе раскулачили 1566 человек из разных сел.
“Кулак” согласно современному толковому словарю русского языка – это богатый крестьянин-собственник, использующий труд батраков. С позиций нынешнего дня человек не только себя кормит, но и других, создает рабочие места. Но в пору коллективизации и классовых предрассудков судьба многих наших земляков была изломана.
М. З. Дегтярев, 1893 года рождения, уроженец Дороговиновки, до революции вел хозяйство с четырьмя братьями. После раздела имущества в 1926 году его хозяйство состояло из двух лошадей, одного верблюда, двух коров, восьми овец. Семья – восемь человек. Нанимал трех сезонных работников на сенокос и жатву хлебов. Несмотря на то, что воевал в Красной Армии, состоял в колхозе, где показал себя с наилучшей стороны, в 1931 году был раскулачен и сослан в Таджикистан.
Многие из сосланных в малонаселенные отдаленные места имели большие семьи, в том числе малолетних и грудных детей. По письмам реабилитированных можно судить о том, сколько лиха им пришлось хлебнуть, через какие тернии пройти, чтобы уцелеть, выжить, сохранить достоинство.
Некоторых раскулаченных власти возвращали обратно, признавая так называемые “перегибы”. Например, Василий Григорьевич Ермаков со своей семьей сдал имущество в колхоз “Красный пахарь” (село Селезниха). Имущество составляли две лошади, два хомута, две бороны, один фургон, одно седло. Однако крестьянина все равно представили на комиссию по раскулачиванию. 13 сентября 1932 года он был реабилитирован.
Конечно, некоторые из раскулаченных имели действительно большое хозяйство, работников, занимались торговлей, скупали земельные наделы, уклонялись от госплатежей, или, как мы сейчас говорим, налогов. Но разве это стоило того, чтобы подвергать насилию целые семьи?
История, какой бы она ни была, это наша история. Ее нельзя осуждать. Из нее нужно извлекать уроки.
По архивам Г.Н. Аристова