Сегодня в гостях у «Пугачевского времени» советский и российский драматург, сценарист, публицист, общественный и политический деятель Александр Исаакович Гельман.

12122522_653715138099495_727393829199750859_n

– Александр Исаакович, согласно последним результатам социологического исследования «Левада – центра» больше половины наших сограждан жалеют о распаде Советского Союза и желают возрождения СССР. Как Вы думаете, что движет нашими ностальгирующими согражданами, выбирающими прошлое в качестве ориентира будущего?
– Социализм со стороны, а на прошлое мы смотрим со стороны, выглядит более привлекательно, чем он был на самом деле. Я думаю, что люди, если их очень подробно расспросить, хотят вернуться не в сталинский или брежневский социализм, они хотели бы жить при социализме скандинавского типа, где нет ни очень богатых, ни очень бедных. Где справедливость не в том, что всем поровну, а в том, что всем справедливо не поровну. Я тоже хотел бы жить при таком социализме. Беда в том, что мы от уродливого социализма перешли к уродливому капитализму. Скорее всего, иначе и быть не могло. Я отрицаю сослагательную логику. Все произошло так, как произошло. Это историческая судьба. Из ловушки в ловушку. Теперь опять надо выбираться.
– Ваш талант драматурга и сценариста раскрылся в «годы застоя». И вдруг в «перестройку», когда атмосферу начали активно разряжать такие понятия, как гласность и политический плюрализм, Вы перестаете писать. Почему?
– С началом перестройки я увлекся реальной политикой, был народным депутатом СССР. Активно работал как публицист, особенно в газете «Московские новости». Тут и старость подошла, подъехала. Стал сочинять стихи, у меня вышли две книжки стихотворений. Несколько лет сотрудничал с интернет-изданием «Газета.ру». Поездил по миру. Мои пьесы, особенно две – «Наедине со всеми» и «Скамейку» – поставили в сорока странах. Писал, но не завершил несколько вещей, одну из них, надеюсь, скоро все-таки доведу до ума. А там, может, успею еще одну. Конечно, исчезновение цензуры несколько ослабило творческую сосредоточенность, без которой не написать хорошую пьесу. Но лучше меньше пьес, чем больше цензуры. Цензура – несомненная мерзость. Сколько сил, сколько времени, сколько здоровья она отняла у талантливых людей!
– Вы, конечно, помните лозунг советского времени: «Культуру в массы!» А сегодня с подмостков в массы бьет фонтан шуток ниже пояса, нецензурная брань, пошлость и безвкусица. Причем это не ограничивается Садовым кольцом, а докатывается до провинции, по которой гастролируют столичные артисты с подобным репертуаром. Как огородить зрителя от такой «культуры»?
– Все чаще подлинные ценности музыки, театра, литературы, изобразительного искусства не привлекательны для широкого зрителя. Слишком сложны и заковыристы. Это одна из бед. Самое сложное – создавать подлинные произведения, которые были бы ясными, увлекательными для больших аудиторий. Писать просто о сложном – это требует мастерства, таланта, огромной энергии, усидчивости, высокой требовательности к себе. Такие качества встречаются не часто. И тут на поверхность выплывают разного рода халтурщики. Как от них избавиться? Да никак. К сожалению, люди не понимают, почему плохо то, что плохо, и вредно то, что вредно. Жизнь сама должна все расставить по своим местам.
– В советское время нашим городом руководил замечательный человек, фронтовик А.С. Борисов. Жил скромно, заботился о людях, личные связи использовал, чтобы, например, радио в городе провести или телефон. Новые чиновники вспоминают о тех, кто проживает на вверенной им территории исключительно перед выборами. Остальное время они сосредоточены на сохранении своего места у кормушки. Большинство из них родом из СССР, как и фронтовик Борисов. Кто щелкнул тумблером в их головах?
– Слаба, ничтожна нравственность нынешних чиновников с самого верха до самого низа. Огромную роль в установлении моральных ценностей в обществе играет суд, его независимость, его самостоятельность, его святое подчинение только закону. Нет сегодня в России такого суда. Без честного авторитетного суда не может быть в обществе честной и порядочной администрации.
– Недавно режиссер В. Скворцов поставил одноименный спектакль по Вашей пьесе «Мы, нижеподписавшиеся…», причем прочел ее по – новому, не столько в социальном контексте, сколько в виде притчи про «упертого», принципиального человека. Как Вам показалась новая трактовка?
– Я видел спектакль, о котором вы говорите. По-моему, достойная работа, пьеса несколько перестроена, но сделано это для лучшей выразительности, для того, чтобы она стала ближе сегодняшнему зрителю. Есть замечательный фильм Татьяны Лиозновой «Мы, нижеподписавшиеся». Но думаю, что тем, кто видел фильм, понравится и эта совместная работа московских артистов и нижнетагильского театра.
– Важный показатель культуры общества – отношение к старикам. Приведу снова местный пример. Директор пугачевского Дома культуры выставила за дверь вместе с хормейстером хор ветеранов. Старики жаловались, обивали пороги депутатов и главы администрации. Писали письма в область. Безрезультатно. Власть приняла сторону чиновницы. Как Вы считаете, какое общество нас ждет в будущем?
– Я сам старик, мне на днях исполнилось 83 года. Меня просто бесят фальшивые словесные декларации о великом уважении к старикам, к старости и реальное положение пожилых людей. Я много хожу пешком по Москве, я вижу, во что одеты старики и старухи – поношенные пальто, потертые шапки, обувь, приобретенная еще в советские годы. Единственная отрада – городской транспорт бесплатный. Это действительно для пожилых москвичей реальное благо. Нет денег для путешествий по миру, так они хотя бы путешествуют по родному городу. Наличие руководителей, о которых вы говорите, сегодня скорее закономерность, чем неприятная случайность. Поэтому общество нас ждет, мягко скажем, не самое привлекательное.
– С высоты прожитых лет, устами мудреца, скажите, можно научиться жить в согласии с самим собой и окружающим миром одновременно?
– Жить в полном согласии с собой и с миром, честно говоря, скучно. Не надо тяжелых переживаний. Прежде всего , это происходит, когда идет война. Человечество достаточно навоевалось, хватит. Но проблемы жизненные неизбежны, каждому приходится пройти через сложные испытания, надо уметь жить и с болью в душе, обидами, с несправедливостями, но при этом не терять способности радоваться жизни. Я когда-то написал такую фразу: «Хуже смерти – не родиться». Быть живым человеком – это большое счастье, это чудо природы. Просто мы привыкли, что нас, людей, много, и от этого не ощущаем чудесности нашей жизни, какой бы она трудной ни была. Кому-то больше повезло, кому-то меньше. Но в том, что мы живые люди, и это само по себе большое счастье, – в этом мы все равны.

Вопросы задавал С. Аристов