Не далее, как в прошлую пятницу на телеканале НТВ в известном шоу солидные дяди и тети спорили о мате. Поскольку в Пугачеве мат в ходу, как, впрочем, во всех остальных городах и весях, то обойти стороной это прискорбное явление как- то не с руки.
Говорят, что есть люди, которые умело и даже красиво матерятся. По – моему, это вранье, поскольку матерщина никоим образом не делает речь богаче и насыщенней, является только междометием в обвязке нормальных слов и выглядит эмоцией, подобной «ах!», «ох!», «ой!». По – сути, мы имеем дело с сознательным упрощением языка. Чем больше мата, тем скуднее словарный запас говоруна.
Читать матерщину и того хуже. Есть такой писатель Эдуард Лимонов, национальный большевик. В его книге «Это я – Эдичка» постоянно спотыкаешься о матерщину. Это роман о эмиграции и эмигрантах третьей волны. Жили они за океаном не ахти, их мат англоязычное население не понимало, и потому никто не обращал внимания на громкую ненормативную лексику. Но мы – то понимаем, дивимся падению нравов и ничего не делаем, во всяком случае, в Пугачеве, где матерятся даже дети.
Существует мнение, что массовое употребление нецензурных выражений в публичной речи, литературе, кино началось еще в середине 90-х годов прошлого века. Тогда были сняты многие запреты, в том числе и литературные. Кто-то под свободой слова стал понимать возможность материться. И пошло – поехало. «Би-би» – это с телеэкрана, а с театральных сцен, былого светоча культуры и нравственности, несется мат.
Во времена царствования Михаила и Алексея, в XVII веке, за ругань и сквернословие били кнутом и секли розгами прямо на месте. Радикальное воспитание утомляло царевых блюстителей порядка, но давало положительные результаты.
Сейчас никто никого не наказывает. В российском законодательстве есть статья «Мелкое хулиганство». Она предусматривает административное наказание, в том числе и за нецензурную брань в общественных местах. Ее эффективность и при Советах была ничтожна, а теперь и подавно. Для участкового инспектора проще пройти и не услышать брань, чем мыкаться с составлением протокола, опросом свидетелей, доставкой нарушителя в суд.
Мы сквозим мимо отборного мата, даже не замечая его грязной волны, как не замечает грохота вагонных колёс проводник поезда. Он привык к перестуку металла. Мы привыкли к мату, воспринимаем, как неизбежное зло и все.
Через матерщину мы слышим прокуренный и пропитый голос тюрьмы и казармы, барака и бардака. Нет в нем ни правды, ни надежды. Это средство не общения, а разобщения, разрушения. Может, поэтому Пугачев, погрязший в матерщине, растерял отрасли экономики, обеднел и съежился от страха. Газета «Пугачевское время» недавно писала о грубостях чиновников высоких кабинетах. Это их средство самоутверждения.
Бороться с матом можно. Добродетель заключается не в том, чтобы уклоняться от порочных намерений, а в том, чтобы не иметь их. Это идет от воспитания, от культуры. Поскольку с культурой у нас не очень, похоже, без наказания не обойтись. Пусть сквернословы платят штрафы, возьмут метлы и лопаты для принудительных работ по благоустройству. Кому-то покажется смешной такая идея борьбы с матом. Но, если, благодаря штрафам, хотя бы два человека из десяти задумаются о том, что материться плохо, Пугачев, может быть, в обозримом будущем доживет до чистоты речи.
Пугачевские идеологи молчаливы. Организация массовой работы, например, «Дни без мата» не воспринимается никак. Или «Дни вежливости». Конечно, это не решит проблему, но уже будет общественное действие, которое положит конец молчаливому созерцанию.
М. Вавилина
Вам на заметку:
Хотите отправиться на северный Кипр южный? Перед отъездом ознакомьтесь с информацией по этому курорту. Сделать вы это можете по указанной ссылке.