Как обстоят дела с фарминдустрией в России — нам нужно решение и срочно
Множественные санкции и общемировые тренды на недружественное отношение к России обличили ряд проблем не такой уж и суверенной экономики нашей страны. В частности, это коснулось и фарминдустрии. Несмотря на то, что мы все еще продолжаем импортировать ряд лекарственных препаратов (ЛП) с Запада, объемы этих поставок сократились. Какие-то компании покинули Россию или же перестали поставлять некоторые ЛП, что не могло не отразиться на нашем рынке.
Были созданы различные инициативы для укрепления фарминдустрии, такие как, например, госпрограмма «Фарма-2030», в рамках которой приоритетным направлением стала стратегия на импортонезависимость — обеспечение необходимого роста производственных мощностей фармацевтической и медицинской промышленности, развитие отечественного выпуска субстанций и разработка оригинальных инновационных препаратов.
Основной целью госпрограммы заявлено как раз увеличение объемов производства российских лекарственных средств и медицинских изделий в денежном выражении в два раза к 2030 году по сравнению с 2021 — до 1,5 трлн руб. В том числе планируется увеличить долю стратегически значимых препаратов, изготовление которых осуществляется по полному производственному циклу на территории России, до 90%, а объем рынка лекарственных средств для медицинского применения в стране на период до 2030 года при базовом сценарии должен вырасти до 5,38 млрд упаковок. В 2022 году этот показатель составил 5,11 млрд.
Уходящие фармкомпании — около 200 наименований лекарственных препаратов исчезнут с полок российских аптек
Однако же около 200 наименований различных препаратов, входящих в перечень жизненно необходимых и важных (ЖНВЛП), прекращают производить и ввозить в страну. И хотя в этот список входят такие лекарства, как «Лазолван», «Церукал», «Амоксиклав», АЦЦ, «Кетонал» и т.д., которые россияне привыкли покупать без назначения врача, туда же попали и импортные препараты десятков производителей — от израильской Teva до европейских Novartis, Sandoz и других, о выводе которых из России ранее информации не поступало. В этот же список попали и довольно популярные и востребованные ЛП: «Оземпик» для лечения диабета (компания Novo Nordisk заявила, что поставки этого препарата продолжатся лишь до декабря 2023 года, после чего его ввоз в Россию прекратится), «Сальбутамол» для тех, кто страдает астмой, а также средства от кашля, жаропонижающие и обезболивающие — «Панадол» и «Но-шпа».
В том числе российский рынок покинут вакцины, предназначенные для профилактики таких заболеваний, как корь, паротит и краснуха, а также антибактериальные и противовирусные препараты, включая 14 разновидностей антибиотиков. Причем для многих из уходящих ЛП достойных аналогов просто нет. И если в Москве еще можно походить по аптекам в надежде все-таки разыскать необходимое лекарство, что в принципе не является нормальным, то в регионах ситуация может быть куда хуже. И это не говоря о новых территориях, где ситуация остается для нас неизвестной, так как ответ на запрос Readovka прислал лишь Минздрав Херсонской области. Там нам заявили, что в регионе отсутствует дефицит медикаментов и вместе с тем разработана дорожная карта по улучшению лекарственного обеспечения населения региона. И хотя херсонский Минздрав отмечает, что все-таки имеют место единичные жалобы на отсутствие какого-либо ЛП, так как пациент не готов менять конкретное лекарственное вещество на его аналог, подобные кейсы рассматриваются индивидуально на врачебных комиссиях в медицинских организациях.
Тем не менее такие истории вполне оправданы, особенно в ситуациях с хроническими или онкологическими заболеваниями, когда человек привык всю жизнь принимать один препарат, а переход на новый может грозить ухудшением состояния, как, например, у диабетиков. Все это к тому же создает дополнительные проблемы для врачей, вынужденных заходить на сайты крупных агрегаторов и узнавать, есть ли в наличии необходимый препарат, можно ли его купить в нашей стране, присутствует ли он на российском рынке. В противном случае специалист вынужден подбирать аналог, который не факт, что будет иметь сопоставимый эффект. Отмечается и нехватка медперсонала — врио главы ДНР Денис Пушилин заявил, что в региональных больницах она составляет более 50%. То есть проблема — не сугубо фармацевтическая.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих: Россия продолжает поставлять медикаменты в Африку
При этом Россия в 2022 году отправила в Африку фармпродукции на более чем 62 млн долларов. Преимущественно поставки осуществлялись в рамках гуманитарных миссий, то есть безвозмездно. Как заявила замглавы Минпромторга Екатерина Приезжева, основными импортерами стали Конго, Алжир, Марокко, Нигер и Уганда. Наиболее востребованной в Африке является российская вакцина против желтой лихорадки, при этом мы также отправляем туда широкий круг антибиотиков, иммунобиологических и противовирусных препаратов. Российская компания «Герофарм» запустила в Алжире производство инсулинов. Однако что мешает нам поставлять инсулин в тот же Алжир, наращивая при этом производство внутри страны? То есть вместо того, чтобы запускать полноценный завод на другом континенте, мы могли бы вложиться в расширение мощностей в России, обеспечив рабочими местами своих граждан.
Поставки в Африку — это, разумеется, хорошо: внешнеполитическое сотрудничество очень важно, Африканскому континенту требуется поддержка, тем более что это позволяет расширять потребительский рынок для российских производителей. Правда, хотелось бы, чтобы импортер был еще и платежеспособным. И все-таки прежде всего стоит позаботиться о собственных гражданах и предоставить им все необходимое до переориентировки на наших союзников.
В перечни включать нельзя, ждать — Минздрав до сих пор не может согласовать расширение списка жизненно важных препаратов
Особняком стоит проблема с расширением перечня ЖНВЛП. Целый ряд ассоциаций производителей и дистрибуторов фармотрасли просят правительство поручить Минздраву ускорить включение в перечни новых препаратов, в том числе закупаемых на гостендерах жизненно важных лекарств. При этом министерство уже дважды откладывало рассмотрение этого вопроса, ссылаясь на необходимость изучить возможности компаний по налаживанию выпуска и поставок медикаментов с учетом сложившихся экономических реалий. Такое промедление не позволяет производителями планировать мощности и лишает их стимулов выводить на рынок новую продукцию, что опять-таки может привести к дефициту ЛП.
В таких условиях, когда факт включения препаратов в перечень ЖНВЛП четко не определен, компании ожидаемо не могут рассчитывать график выпуска и его объемы. Это же касается и импортируемых медикаментов. К тому же стоит понимать, что на поставки ЛП дистрибьюторам и далее в аптеки тоже уходит время, и речь не о дне или неделе, а о месяцах.
Отсутствие ясности в этом вопросе неизбежно приведет к дефектуре, то есть отсутствию тех или иных ЛП. Такая ситуация также ставит под угрозу обеспечение льготных категорий граждан новыми препаратами, не попавшими в перечень ЖНВЛП. В 2022 году он был расширен всего на пять наименований вместо 19 одобренных комиссией, а в программу высокозатратных нозологий (ВЗН), которая предусматривает обеспечение дорогостоящими препаратами лиц с тяжелыми заболеваниями, не было включено ни одно лекарство из трех рекомендованных. В этом году Минздрав одобрил один препарат из перечня ЖНВЛП и ни одного из перечня ВЗН.
Дорогое здоровье: в отсутствие конкретики стоимость медикаментов, как и дефектура, может вырасти
Вместе с тем некоторые лица, знакомые с ситуацией, считают опасность исчезновения некоторых медикаментов и прекращение поставок ряда субстанций не такой уж и серьезной. Так, генеральный директор DSM Group Сергей Шуляк в разговоре с Readovka отметил, что эти риски были нивелированы. Однако усложнилась логистика, что, естественно, повлияло на стоимость товаров, которые закупаются, — те же субстанции и ингредиенты. Учитывая, что цены на компоненты выросли, а отсутствие понимания по перечню ЖНВЛП также подорвет расценки из-за невозможности заранее спрогнозировать объемы и стоимость, конечная цена останется загадкой, ответ на которую вряд ли будет удовлетворительным. Шуляк отмечает и локальную дефектуру, которая, вероятно, еще больше заметна в новых регионах.
И хотя Минздрав пытается решить и эту проблему — начат сбор данных по лекарствам, которые не выпускаются в России и дружественных странах, чтобы обсудить возможные варианты замены этих препаратов, — как реализовывать такую инициативу, когда мы буквально не можем даже согласовать список ЖНВЛП? И если банальные бюрократические процессы занимают столько времени, то сколько его уйдет на обработку весьма порядочных по объемам баз данных?
Пока не все иностранные фармкомпании покинули российский рынок, кто-то еще продолжает поставки жизненно важных препаратов. Но мы уже потеряли датскую компанию Novo Nordisk, сообщившую Росздравнадзору, что прекратит поставки лекарства для диабетиков «Ребелсас» с 2024 года. Сюда же относится и пресловутый «Оземпик», который будет ввозиться в Россию до конца 2023. Однако аналога у нас все еще нет, хотя есть нечто похожее, но о возможных последствиях такого перехода мы упоминали ранее. Или, например, американская компания Lilly, которая отказалась ввозить в страну медикамент для лечения эректильной дисфункции.
Что дальше и как избежать коллапса: стратегия на импортозамещение
Пока что нам удается держаться на плаву, вопрос — что будет дальше. Есть варианты с дженериками (по сути, биоэквивалентные копии фирменных препаратов, которые разрабатываются и поступают в продажу по истечении срока действия патентной защиты оригинального препарата) и принудительным лицензированием (производство для внутреннего рынка лекарства, находящегося под патентной защитой, чтобы потом выпустить его без разрешения патентообладателя). Так уже, например, произошло с лекарством «Ремдесивир» — Михаил Мишустин подписал распоряжение, дающее «Фармасинтезу» право выпускать в течение одного года аналог этого противовирусного препарата под брендом «Ремдеформ» без разрешения американской Gilead Sciences. Но значительной проблемой является производство фармацевтических субстанций — только 20% их них изготавливаются на территории России. И здесь выпуск лекарственных препаратов по полному циклу с использованием отечественных субстанций должен стать одной из главных стратегий развития, которая в перспективе подарит фармпромышленности нашей страны субстанциальную независимость.
Но стоит понимать, что субстанции синтезируются с использованием зарубежных интермедиатов (промежуточное вещество с коротким временем жизни, образующееся в ходе химической реакции и затем реагирующее далее до продуктов реакции), так что даже такое производство импортозависимо. Что касается дженериков, доверие к российским препаратам довольно низкое даже при учете того, что на отечественном розничном рынке две трети лекарств — это медикаменты, произведенные в России. Директор департамента корпоративного маркетинга BIOCAD Ирина Кенюхова отметила, что на 2022 год лишь 53% россиян доверяют отечественным лекарствам. 27% выбирают препараты зарубежного производства, а 20% воздержались от ответа — то есть их мнение может качнуться в том числе и в пользу иностранного производителя.
Это доверие довольно сложно завоевать в условиях, когда Минздрав не может обеспечить гражданам страны полноценный и открытый доступ к необходимым и уже знакомым препаратам. Да, менять мировоззрение тоже важно, нужно работать с населением. Но чтобы завоевать лояльность тех же 20%, необходима возможность предложить не просто нечто, но то, что необходимо именно этим 20%. К тому же надо работать на новые регионы, в которых обстановка может складываться куда хуже в рамках переходного периода и полноценной интеграции, проходящих в довольно сложных условиях.
Загрузка...
