Все началось просто. Две гражданки с деловым вопросом обратились к чиновнику городской администрации  Сергею Николаевичу Зотову. Сергей Николаевич ведал торговым сектором. Гражданки заговорили о реализации рыбы и месте продажи. Торговый ряд кооперативного рынка их не устраивал. Все – таки далековато от людского потока, а величина арендной платы вызывает зубную боль. По мнению посетительниц, самым подходящим местом для рыбного дела является угол М. Горького и Пушкинской. Рукой подать до сетевого магазина, остановки общественного транспорта, рынка.

Специалист по торговле Зотов понимал, что если на этом бойком месте приладить прилавок, замороженные дары озер и рек в момент сгинут в широких сумках покупателей. К тому же к рынку Сергей Николаевич относился без симпатии и в узком кругу называл его не иначе, как частная лавочка. Возможно, эта нелюбовь к рынку и подвигла чиновника всем сердцем откликнуться на просьбу гражданок. Сергей Николаевич не мог решить вопрос самостоятельно, но он мог дать ход делу. На свет появились разрешительные бумаги, которые со служебного  стола Сергея Николаевича перекочевали на служебный стол Владимира Александровича Минина, заместителя главы администрации. Доверчивый Минин для порядка спросил:

– Это что?

– Это рыба для народа, – ответил специалист Зотов.

Документ двинулся по инстанциям, оброс печатями и подписями. Иного чиновника смущала идея рыбной продажи на перекрестке дорог, но авторитетные  автографы  выгоняли смущение за границу должностной ответственности и, в конце концов, разрешение на продажу рыбы  было выдано по назначению и на бойком месте появился шаткий стол с рыбой.

Если нельзя, но очень хочется, то можно. Это народная поговорка. Ее невозможно перевести ни на какой другой язык, потому что на выходе получается белиберда. Но в Пугачеве поговорку понимают и, следуя ей, простирают  жизнь за грань здравого смысла. Вы думаете, что стоянка машин у рынка – это стихийное образование? Ничего подобного. Это итог радения властей о народном благе. Чтоб на машине – к прилавку. Повыдергали бордюры, зеленую зону засыпали щебнем, вырубили деревья, разорили цветочные клумбы. Территорию утрамбовали, прикатали – пожалуйста. Думали – временно, получилось как всегда. Живет население при этой дикости четверть века, а начальники  эту самую дикость дичают до упора. То машины – к прилавкам, а теперь прилавок – к машинам. Тут уже не об эстетике речи, не о порядке, о здоровье.

Не думают административные дяди, что 80 процентов всех выбросов вредных веществ в пугачевской атмосфере приходится на транспорт. Машины чадят низко над самой землей. Поэтому ядовитые выхлопы отработанного топлива попадают в легкие детей и взрослых, оседают на продукты питания. Количество машин растет. На стоянках их прогревают, образуя синий ядовитый шлейф.  Нашей санитарной службе подсчитать бы, сколько окиси углерода, окислов азота, различных углеводородов, свинца  плавает возле рынка, но не подсчитывают. Вообще – то Пугачев – это наш мир, и хотелось бы, чтобы он был безопасным.

Есть модель распределения загрязняющих веществ в воздушных массах. Есть приземный слой, где мамы катают детей в колясках и стоит разрешенный администрацией рыбный прилавок – это самая опасная зона.

Была лет пять назад мысль сделать территорию возле рынка пешеходной зоной. Но идея дальше кабинетов не вышла и, наверное, никогда не выйдет. Ее реализация требует действия и воли. А где их взять – то?

Г. Аристов