В гостях у «Пугачевского времени» врач, хирург, старший ординатор хирургического отделения Пугачевской центральной районной больницы, депутат районного Собрания Юрий Павлович Кузнецов
– Кто-то из великих сказал: «Человек, у которого нет две трети дня для себя – раб!» Вы днюете и ночуете в больнице. Считаете ли Вы себя зависимым? Если да, то от чего?
– Короткую формулу, что врач должен относиться к больному как к другу, товарищу и брату, я усвоил еще в советском мединституте. Правильно это или нет в сегодняшних условиях – не знаю. Нас так учили. Когда врачей не хватает, а больных становится больше, кто-то должен их лечить. Поэтому я человек, зависимый от своей работы, воспитания, жизненных принципов.
– Ваше первое самостоятельное дежурство. Чем оно запомнилось?
– Нас не бросали в реку медицины после студенческой скамьи, чтобы мы самостоятельно научились плавать. Все шло постепенно. На третьем курсе института я уже работал лаборантом на кафедре детской хирургии. Ходил на операции, учился. Потом субординатура, интернатура. Вокруг всегда были наставники, опытные врачи – хирурги, которые провели за операционным столом не один десяток лет. К первому дежурству в качестве врача я был абсолютно готов, спокоен и уверен в себе.
– Один мой знакомый хирург говорит, что вся хирургическая техника сводится к тому, чтобы разрезать, вырезать, зашить и завязать. Насколько, на Ваш взгляд, справедливо это утверждение?
– Для местной хирургии справедливо на сто процентов. В силу разных причин мы плетемся в хвосте поезда под названием научно-технический прогресс. В провинции – только руки хирурга. За границами провинции –
современные компьютерные технологии. Это касается и диагностики заболеваний, и лечения больных.
– В Израиле, например, нет провинциальных больниц. Уровень медицины в небольших поселениях и крупных городах там примерно одинаковый. У нас все с точностью наоборот. Почему? Можно ли это исправить?
– Сравнивать крошечный Израиль с огромной Россией, мне кажется, неправильно. Как говорится, размер имеет значение. Одно дело финансировать четыреста больниц, другое – десять тысяч. Видимо, считается экономически выгоднее полностью обеспечить современным оборудованием клинику в областном центре, чем рассредоточить финансы по районам.
– Несколько слов о Вашей семье.
– Жена у меня тоже доктор, врач – эндоскопист. Мы учились в одной группе в Казанском медицинском институте. Дети не пошли по нашим стопам. Старший сын закончил Казанский авиационный институт, работает инженером на заводе, где собирают гражданские самолеты и ремонтируют военные Ту-160. Дочь после окончания Самарского железнодорожного университета путей сообщения работает по своей специальности. Сегодняшнее поколение к выбору профессии относится прагматичнее, чем мы. Быть хорошим врачом сложно. Нужно отдавать себе отчет, что большую часть времени ты будешь посвящать своей работе и получать за это не очень большие деньги.
– На своем месте Вы приносите людям огромную пользу – восстанавливаете здоровье. Зачем еще и депутатство? Наверняка, на последнее времени не хватает…
– Мои пациенты видят во мне не только доктора. В процессе общения появляется много житейских вопросов. В меру сил я пытаюсь помочь каждому. Депутатство – это всего лишь официальное название того, чем я
занимался и занимаюсь одновременно со своим основным делом.
– Ваш дед был участковым милиционером. Настоящим, как в фильме про Анискина. Все про всех знал, зря никого не трогал. Пользовался заслуженным уважением и криминального элемента, и законопослушного населения. Ваше отношение к полиции современной?
– Тогда было всего трое участковых на весть город. По рассказам деда, нераскрытых дел практически не было. Участковых и, вообще, милиционеров не боялись. Их уважали за справедливость, за честное отношение к своей профессии. Виноват – будь добр ответить. Невиновен – никто не будет стряпать на тебя «липовое» обвинение. Отношение к сегодняшней полиции другое. Связано это, мне кажется, с тем, что в органы пришло много случайных людей. Вернулся парень из Армии, надо устраиваться на работу. Работы нет. Куда идти? В милицию!
– Эффективная работа лечебного учреждения состоит из четырех составляющих: профессионализма сотрудников, современного оснащения, комфортных палат и достаточного финансирования. Что не хватает вашему отделению?
– Финансирования. Из-за этого нет компьютерного томографа, необходимого для диагностики. Делали операции без разреза, под контролем видеокамеры до тех пор, пока не вышла из строя лапароскопическая стойка. Единственное, что не позволяет унывать и опускать руки – это профессионализм врачей. Оперируем практически всех кто поступает к нам в отделение.
– Вредные привычки, от которых Вы не хотите избавляться?
– У меня нет вредных привычек. Так получилось, что не успел обзавестись. И как-то, знаете, совершенно об этом не жалею.
– Бывают ли периоды депрессии? Вернее, накопившейся усталости? Если да то, какое лекарство от этого находите?
– Мне нравится моя работа. Я лечу и взрослых, и детей. От ребятишек всегда идут положительные эмоции, добрая энергетика. Какой-то внутренней усталости не испытываю. Физическое напряжение снимаю прогулкой в парке, зимой с удовольствием катаюсь на лыжах, играю в волейбол.
– Вы бываете на встречах выпускников мединститута? Многие ли однокашники остались в профессии?
– Встречаюсь регулярно. Это здорово – собраться через столько лет, посмотреть, кто кем стал, чего добился в жизни. Я учился в Казани, и многие из моих однокашников остались там. Из профессии ушло всего процентов пять нашего курса. Остальные работают и в социальной, и в коммерческой медицине. Все вполне успешные врачи и состоявшиеся люди.
Вопросы задавал С. Аристов
Загрузка...
