У меня странное отношение к этому празднику. С одной стороны, мне ближе атмосфера 7-го ноября. Сурового на холодном ветру кумача, парада и праздничного «заказа» с банкой красной икры «лососевых рыб» с работы у отца. На параде был один раз школьником – помню до сих пор.
Детство…. И никуда от него не деться. Никогда и никуда. Но пожив и прожив, понимаю все несколько иначе. Историк все-таки. От этого тоже никуда и никогда не деться.
Было ли 7 ноября рождением чего-то нового? Включу историка: скорее, зачатием, результатом которого через муки и боль к середине 1930-х годов родилась новая страна с явно проступающими сквозь советскость чертами Империи. Ну а сам по себе день 7 ноября (25 октября по старому стилю) был скорее одной из завершающих, хотя еще и далеко не финальной точкой крушения старой российской государственности. Финальная точка, была не в Петрограде, а в Москве в районе 15 ноября, когда закончились уличные бои.
А, вот, 4 ноября, — гораздо более сложный и важный сейчас символ для нашей страны.
В этот день не просто ополчение К. Минина и Дм. Пожарского изгнало пробавлявшихся каннибализмом поляков из Кремля. В этот день Земля взяла окончательный верх над «элитой».
Собственно, Смута, начиная еще с конца 16 века была обычным боярским (как бы сейчас сказали, — «элитным» междусобойчиком), когда роды и кланы не увидели нарастания военной угрозы по границам страны, упустили начало масштабного социального кризиса в стране в результате голода 1601 – 1603 гг. И получили трехстороннюю интервенцию в страну на фоне разложения военной организации, дикий социальный кризис и децентрализацию страны, когда очагами жизни стали укрепленные монастыри, — символ не политической, а именно духовной власти.
И это — первая зарубка на память. Вера, духовная сила — важнее и устойчивее политической.
Политика тогдашней России полностью оторвалась от потребностей страны. Боярские кланы играли в свои политические игры не задумываясь, что вокруг них, вокруг их поместий, вокруг ветшавшего Кремля с разбегающейся в разные стороны стражей и челядью. Собственно, поляков в Кремль привела именно российская элита. И в первый раз, и во второй, да и в третий.
Тогдашняя российская элита в большей части мыслила себя частью привилегированного класса известной ей Европы, в особенности — Польши, остатков Литвы. Ей в принципе было все равно, кто будет даровать вотчины и кормления, — природный русский царь или иностранный правитель. Элита разрушала подлинную власть, считая, что сама сможет стать «властью», пусть даже и «по доверенности» от внешних сил. Отсюда, думается, и разгул самозванчества, причем самозванчества успешного. Если элите можно быть самозванной властью, то почему нельзя всем остальным?
Вторая зарубочка: разрушая власть, разрушители создают могильщиков не только для страны, но и для себя. Не верите — прочитайте биографию Василия Шуйского.
В этом смысле ополчение Минина и Пожарского было народным анти-элитарным движением, включившим в себя и сохранивших понимание того, что такое настоящая власть и зачем она нужна, представителей высших классов.
Земля, Народ взяли дело освобождения страны в свои руки, не без труда решив военную часть задач. Но, увы, в основном проиграли «мир». Старые кланы, ввергнувшие страну в Смуту, сохранили свое влияние. И всего меньше, чем через 40 лет элита попыталась бросить Россию в тьму новой Смуты — раскола и «бунтарного времени».
И это третья зарубочка на память: мало выиграть войну. Надо выиграть и мир после войны.
С другой стороны, Соборное Уложение 1649 год (через год после Голландской буржуазной революции, от которой в СССР отсчитывали «Новое время»), фактически, первая попытка Конституции в тогдашней Европе (Биль о правах в Англии — 1689 год) было колоссальным достижением. И оно тоже — результат победы Земли над Смутой и элитой.
Вот, такие у меня оценочные суждения. Ничего похожего с современностью, кстати, не увидели? Вам просто показалось.
Д. Евстафьев, политолог
(голосов: 3, средняя оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...
