Одним из самых ярких (и в то же время неоднозначным с точки зрения дальнейшей политики большевиков) деятелей Советского режима, посетившим Саратов, стал Наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета Республики Лев Троцкий. 17 сентября 1918 года его знаменитый бронепоезд прибыл на саратовский вокзал. По прибытию в город, Троцкий выступил на митинге в бывшем саду Коммерческого собрания (ныне – скверик рядом с Домом офицеров) и отдал короткий приказ председателю Саратовского губисполкома Владимиру Антонову-Саратовскому: «Подорвать влияние Церкви!»
Дело в том, что 4 августа 1918 года, после известия о казни 17 июля царской семьи, настоятель Свято-Серафимовского храма Михаил Платонов отслужил торжественную панихиду по «убиенному помазаннику Божии». Это мероприятие было воспринято Советской властью как «контрреволюционная акция», и 21 августа в «Известиях Саратовского Совета» появилась статья «Проповедь «святого отца», которая заканчивалась призывом к Губернской ЧК «принять соответствующие меры» и уже через три дня отец Михаил был арестован.
В свою очередь саратовский епископ Герман обратился к прихожанам с призывом бороться за освобождение Платонова. В ответ 16 сентября ЧК арестовала Германа, протоиереев Алексия Хитрова, Евгения Анирова и Евгения Шкенёва, а также священников Николая Докторова и Петра Львова. В итоге суд, состоявшийся 6 октября 1918 года в Большом зале Саратовской консерватории, приговорил отца Михаила к расстрелу, владыку Германа к 15 годам заключения, остальных – к 10 годам условно. Правда, после обжалования расстрел отцу Михаилу был изменён на 20 лет заключения, но через год, после того как 25 сентября 1919 года в Москве было совершено покушение на секретаря Московского горкома партии большевиков Загорского, ЧК приняла постановление о расстреле, и уже в октябре Герман и Михаил были расстреляны на окраине Воскресенского кладбища.
Несмотря на благостную оценку IV армии (штаб которой располагался в бывшем здании Второй женской гимназии, что на Первомайской, 75), отношения её комсостава с Советской властью в Саратове оставляли желать лучшего. Так, командование IV армии, куда прибыл Троцкий, не поставило в известность о визите партийных руководителей Саратова и настроило высокопоставленного гостя против советских органов Саратова. Командарм Ржевский был освобождён от должности, а начштаба Тихон Хвесин, известный тем, что, будучи цирюльником по профессии, снискал себе реноме зарвавшегося брадобрея Троцкого, противопоставлял себя местным органам власти.
Как пишет Правнучка Чапаева про Хвесина, «покровительство Троцкого вскружило ему голову» – при полной смене командования IV армии он был поставлен на должность командарма. «Троцкий объявил Саратов и Саратовскую губернию на военном положении. Но именно в этом-то и не было никакой необходимости: ведь военное положение не вводилось даже тогда, когда противник наступал на Саратов. Теперь же, когда он панически бежал, военного положения вообще не требовалось… Саратовцы очень возражали против такого. Во-первых, это нанесло ущерб хозяйству города. Во-вторых, жители города понимали бессмысленность такого запоздалого приказа»,– пишет Чапаева. Зато для Хвесина и руководства IV армии военное положение стало поводом для волюнтаристских перегибов в форме неинформирования Саратовского Совета о положении на фронте (Совет узнал об освобождении Сызрани и Самары вообще благодаря «сарафанному радио»!).
Последствия бюрократической директивы Троцкого о введении военного положения в Саратовской губернии доходили до абсурдна. Так, 10 октября 1918 года Саратовскому губисполкому было сообщено, что мимо Вольска «в сторону Саратова прошёл пароход с замаскированным названием», который не отреагировал на требования остановиться. Когда, учитывая военное положение, судно задержали, выяснилось, что на нём оказались командарм Хвесин, член военного совета Линдов и член Реввоенсовета Республики Кобозев. В итоге, коммунистов, следовавших инструкции и задержавших пароход, арестовали, и, более того, Линдов настаивал на их расстреле!
Троцкий же, как и сообщил Ленину в телеграмме, из Саратова отправился инспектировать в Хвалынск, а оттуда в Николаевск (ныне – Пугачёв), где встретился с командующим Пугачёвской бригадой Красной армии Василием Чапаевым. Как рассказывает правнучка знаменитого командира, сюда Наркомвоенмор прибыл «с огромной свитой и на двух бронепоездах, полностью оснащённых орудием и пушками».
В Николаевске Троцкий посмотрел парад войск. Ходили слухи, что всесильный нарком планировал чуть ли не отдать Чапаева под трибунал за то, что тот развёл ненавистную Троцкому «партизанщину». Предвзятое отношение высокопоставленного гостя и его свиты к Чапаеву было заметно сразу по прибытию в Николаевск. Троцкий вышел на перрон лишь спустя «часа два-три». Как описывает это событие Евгения Чапаева, «Лев Давидович действительно не торопился выйти из вагона. Они с Хвесиным и прочим окружением долго завтракали и ждали доклада об обстановке в городе». Вскоре после того, как последним на доклад к Троцкому пришёл Чапаев, оба уже стояли на броневике «Черепъ» и принимали парад. Правда, неуважительное отношение Троцкого к Чапаеву было хорошо заметно тем, что в это время, вместо воинских почестей, первый ел преподнесённый ему арбуз и плевался семечками чуть ли не в сторону Чапаева. Впрочем, неуважительное отношение наркома сменилось на милость, и уже через некоторое время Троцкий сменил скрытый гнев на показную милость: «Василий Иванович! Все, что я сейчас увидел,– чрезвычайно меня порадовало. Хочу выразить Вам свою благодарность и наградить Вас золотыми часами. Это очень точные и дорогие часы. Швейцарские. А дружное войско крикнет по этому поводу троекратное «Ура!». Товарищи бойцы! Только что мы просмотрели ваш замечательный парад. Надо сказать, что провели вы его просто отменно. И в первую очередь это заслуга вашего замечательного командира».
Правда, благодарность была, судя по всему, лишь дипломатическим жестом, за которым крылось весьма недвусмысленное отношение Троцкого к Чапаеву, как к «партизану». После этого, наркомвоенмор объявил о том, что решением командования армии Чапаеву поручается создать новую, Вторую Николаевскую, дивизию. Причём создать за два-три дня, что в условиях военного времени было сверхзадачей, с которой Василий Иванович, впрочем, справился, но весьма большой ценой. Направленная на восток, дивизия Чапаева столкнулась с полным игнорированием просьб об оказании технической помощи со стороны верного Троцкому командования IV армии.
Загрузка...
