С поэтом Василием Шабановым меня познакомил мой учитель и наставник Вениамин Дмитриевич Ушмакин. Их связывала давняя дружба, а я просто оказался рядом. Никакого застолья, никакой водки. Мы ели арбуз с белым, воздушным калачом. Прошло много лет, и стихи Шабанова стали возвращаться к людям. Сборник его стихов вышел в серии «Золотое перо Руси». Ушмакин был в преклонном возрасте, он неважно себя чувствовал, но откликнулся на мою просьбу написать о Шабанове. В пугачевской газете появилась публикация, рассказ о даровании. Кто бы знал, что это последнее публичное выступление моего учителя. 25 мая исполнился год, как не стало Вениамина Дмитриевича Ушмакина, человека, с именем которого связана летопись целой эпохи Пугачева. Редактором «Нового Заволжья» он работал почти четверть века. Лучшей памятью Ушмакину будет его рассказ о поэте Шабанове. В рассказе мы видим благородство автора, высокие черты его характера.
Г. Аристов
Я работал в поселке Горном редактором местной газеты «Вперед». Однажды ко мне пришел Василий Шабанов, высокий, худощавый, стеснительный юноша. Он учился в девятом классе средней школы и, как оказалось, писал стихи. В подростковом возрасте все пишут стихи, обычно плохие. Страсть к рифмованным строчкам со временем проходит. Из несостоявшихся поэтов получаются хорошие агрономы, токари, продавцы, врачи, инженеры. Да к тому же стихи – не тот жанр, который интересовал бы районную газету. Но парень был какой – то беззащитный, и я взял тетрадь. Она была исписана мелким, аккуратным почерком. Стал читать. Наткнулся на один сильный образ, другой, третий. Стихи были еще несовершенны, но в них таилось притяжение заволжских степей, тонкая, щемящая душу лирика, гражданская позиция автора. Я прожил долгую жизнь, занимался газетой, встречал разных людей, способных, умелых, энергичных. Но таланты попадались наперечет. Раз, два – и нет. Возможно, будет открыт людям Владимир Чиликин, поэт с трудной судьбой, которого я опекал по мере сил. Но вернемся к Шабанову, к нашей первой встрече.
– Знаешь,- сказал я юноше, – завтра выходной день, но ты приходи, будем работать над твоими стихами. Видели бы вы его вдохновленное лицо! Я знал, что имею дело с человеком, одаренным индивидуальным мировоззрением. Надо было помочь парню утвердиться в этом, выработать в нем критический взгляд на свое творчество. Только тогда он будет, как сказал Маяковский, перелопачивать тысячи тонн словесной руды, чтобы найти одно – единственное слово, которое несет максимальную смысловую нагрузку. Наши встречи оказались частыми и переросли в дружбу. Василий – человек от природы общительный, любознательный. Оставив районную газету, где Шабанов печатался на правах нештатного корреспондента, мой юный друг стал постоянным работником областной газеты «Заря молодежи». Большая газета и большие возможности, большое желание работать и учиться – все это стало благодатной почвой, на которой заметно взрослел поэт. Василия пригласили работать в литературный журнал «Волга». Там он многое постиг под началом редактора «Волги», известного писателя Николая Шундика. Потом Шабанова направили на работу в ЦК ВЛКСМ. В 1969 году в Саратове вышла первая книга Василия Шабанова «Белая запруда», через два года – вторая: «Васильковое имя», а в 1974 году в Москве он издал книгу «Близкие вёрсты». Несмотря на популярность и достаточно высокое положение, Василий оставался по – прежнему простым, общительным, свойским. Часто заезжал в Пугачев, заходил в «Новое Заволжье». Рассказывал о жизни в столице. Тогда мусолили имя прекрасного поэта, романиста, бывшего фронтовика Булата Шалвовича Окуджавы. Василий восхитительно отзывался о его таланте, но с общественной позицией поэта не соглашался. Возможно, протест был вынужденный, кто знает? Одно могу сказать точно: писать разгромную статью о творчестве Окуджавы Василий Шабанов отказался. Бывая в родных краях, он обязательно заезжал в Родионовку – село, где родился, где прошло его детство. Как-то в уборку урожая, в жаркий день он забежал в редакцию и попросил меня заехать на часок к родным.
– Я сейчас здесь в составе группы. Но у меня нашлось время побыть одному. Давайте махнем. Всего 50 километров. Мы ехали проселочными дорогами. Вот сжатое ржаное поле, дальше наклонили к солнцу затылки яркие подсолнухи. Потом просо. Его кисти уже обрели цвет красной меди.
– Как тебе, Василий, после Москвы наша степь? Глуховато?
– Нет. Столица – это мощь, но здешние просторы – тоже мощь. Россия. Он любил страну, любил проселки, крестьянство, городских жителей, он тонул в красоте, гордился Державой, страшился равнодушия и все это передавал в стихах:
Они стояли там, под Брестом,
И в танках мчались на Берлин,
Не оскверни же словом резким
Их честных, праведных седин.
Стареем мы. Стареет тело.
И мы когда-нибудь умрем.
Но до конца я быть хотел бы
Твоим, Россия, вратарем.
Вратарь – это последний защитник, который бросается на удар. Шабанов погиб нелепо. Он был в творческой командировке в Туркмении, проводил семинар с молодыми поэтами. На обратной дороге машину расстрелял солдат – дезертир. Смерть Василия потрясла меня. Я прошел войну, был не во втором эшелоне, а командовал взводом на « передке». Я многое видел. Я оплакивал павших товарищей. Но когда замолкает певец, появляется пустота, наступает одиночество и растерянность. Вскоре после смерти Василия вышли в свет в Саратове и Москве три его книги, еще при жизни подготовленные поэтом к печати. Нынешнее возвращение к поэзии Шабанова – это возвращение к нравственным основам, утверждение истинных ценностей. Нет фальши, нет зла, нет конъюнктуры. Только свет и чистота помыслов и поступков. У меня есть одна из книг Василия. Иногда я перечитываю ее. Василия Васильевича Шабанова похоронили 3 октября 1975 года на Кунцевском кладбище Москвы. Но поэты не умирают. Они продолжают жить своими произведениями, волнуют, заставляют думать, ощущать красоту и страсти этого бесконечного мира.
Вам на заметку:
Что может быть лучше, когда от человека хорошо пахнет? Парфюмерия туалетная вода и все остальное вы можете найти по указанной ссылке. Самые популярные товары от брендовых производителей.