За прошедшие полгода Саратов провалился в рейтинге качества жизни в городах России с населением более 250 тысяч человек. Итоговое в 2020 году исследование было проведено Финансовым университетом при Правительстве РФ и оценивает качество жизни в 75 крупных городах на основании мнений жителей.
Саратов не вошел в десятку лидеров ни по одному из позитивных показателей. За полгода областной центр опустился с 51-го места на 63-е (из 75). Качество жизни упало с 74 баллов до 61. Худшие оценки жители дали уровню благополучия и качеству работы сферы ЖКХ.
Университет при правительстве – структура серьезная. Насколько оценки объективны сказать трудно, безоговорочно одно – крайне низкий уровень благоустройства.
Саратов Пугачеву не чужой. По всем меркам на областной центр принято равняться. Мы вытягиваем шеи, озираемся вокруг, но далекие проспекты неразличимы, саратовские страдания остаются с Саратовом, а пугачевские – с Пугачевом.
В Пугачеве четверть века благоустройством никто не занимался. В 1990 году градоначальник С.М. Шилин канализовал привокзальный микрорайон, и на этом все закончилось. Наступила другая пора. Она сопровождалась барабанным боем парадных отчетов. Чем хуже шли дела, тем благополучней становились доклады. А между тем город где – то зарос камышом, потерял ночное освещение, захламился, стер тротуары и набил колдобины. Старый довоенный и послевоенный жилой пугачевский квартал был относительно замкнутой территорией, целостной системой. Он имел своего квартального. Тот следил за жильцами, за пропиской, за тем, чтобы вовремя было заготовлено на зиму топливо, подметено и убрано. Короче говоря, власть на отдельно взятой территории была представлена лицом с определенными полномочиями. Люди вступали с «ответственным товарищем» в сложные взаимоотношения, терпели натиск, но дворы и лестницы были чистыми.
Поначалу, в середине 70-х годов прошлого века, когда в Пугачеве стали вводить в работу многоквартирные дома, граждане пытались наладить жизнь и за дверью квартир, на лестницах, в подъездах, во дворах: что-то сажали, благоустраивали, создавали детские площадки. Но жилищно-коммунальное хозяйство к тому времени было уже другим. Владельцы квартир столкнулись с низовой бюрократией. Коммунальные службы были вынесены из домов и кварталов. Чинить краны приходили разные люди, которые ни за что не отвечали, а если и отвечали, то не перед жильцами. Всякое самодеятельное благоустройство дворов прекратилось, как только дворы стали бесконечно перекапывать под коммуникации, наезжать на клумбы большегрузными машинами, засиживать территорию стихийными автостоянками.
В Пугачеве началось отчуждение, с которым мы имеем дело до сих пор. Все, что за дверью моей квартиры, есть ничейная территория, ее можно засорять, можно смотреть, как засоряют другие. Это негласный общественный договор с властью: коммунальные службы халтурно исполняют свои обязанности. Население это терпит, но зато занимается самоуправством, например, не оплачивает коммунальные счета.
За территорию должен кто – то отвечать. Если нет хозяина, всегда будет беспорядок. Бессмысленно благоустраивать территорию, которая никому не принадлежит. Управляющие компании – это только перелицованные, казенные конторы, которые теперь существуют за счет жильцов. Возникают конфликты, спорные моменты, судебные дела, и конца этому не видно.
Благоустройство территории включает в себя организацию поверхностного стока дождевых и талых вод. Возле Камышового озера долго торчал оголовок водосброса – памятник несостоявшейся ливневой канализации. Без нее Пугачев вряд ли когда-то будет опрятным и ухоженным. Заморозить строительство помогли защитники окружающей среды. Они подняли гвалт вокруг озера, писали жалобы и гордились тем, что спасают природное очарование. Хотели как лучше, а получилось, как всегда. Без подпитки поверхностными стоками Камышовое озеро съежилось и пересохло. Мелководье осиротило привязанные к озеру дачи. Все, что мы сегодня там видим, – это процесс одичания, вызванный тупым решением тридцатипятилетней давности. А Пугачев обречен на слякоть, грязь и пыль, потому что осадки с небес разливаются хлябью по территории. Борьба с лужами и противотоками носит местечковый, хаотичный, бессистемный характер. Это приводит только к перемещению непролазных участков. Сейчас даже думать нечего о строительстве ливневой канализации. В казне нет денег и, по всему, уже никогда не будет. Поэтому ремонт дорог ул. Топорковской в прошлом, равно как и запланированный ремонт Рев. проспекта в этом году, обречены на ямы и колдобины проезжей части после очередного осенне-зимнего периода.
Решаются последствия проблемы, а первопричина остается. Все это понимают, но сделать ничего не могут. Так устроена система, при которой тем, кто занимается распределением средств, глубоко до лампочки как в реальности обстоят дела в какой-то провинциальной глуши.
Пугачев обречен, впрочем, как и Саратов. До него тоже нет никому никакого дела, в отличие от, скажем, Самары, которая с каждым годом становится благоустроеннее и привлекательнее для жизни. Понимают это и руководители Саратовской области, поэтому за общее благо стремена не рвут, делают потихоньку свой гешефт. В будущее региона никто из них не заглядывает. Да и зачем? Область вымирает, уровень жизни падает и конца этому процессу не видно…
С. Вершинин
Загрузка...
