Эмоция, выраженная словами, явленная образами, пригвожденная буквами к бумаге. Мелодия чувств, прекрасная в своей экспрессии, в своем застывшем очаровании. Это все о стихах. Для себя я давно определил два критерия отношения к любому творчеству – нравится или нет. Все остальное от лукавого. Как-то случилось посмотреть запись творческого вечера, где артист Н. Чиндяйкин читал стихи поэта, известного под псевдонимом Чен Ким. Стихи интересные, настоящие, цепляющие. Познакомился с поэтом. Им оказался программист из Москвы Александр Владимирович Носков. Сегодня он гость «Пугачевского времени».
Холодной водки выпить. Закусить
Салатом и горячим чебуреком.
Вот так бы жить тихонечко и жить,
И помереть хорошим человеком…
– Александр Владимирович готовясь к интервью, я с удивлением узнал, что первые стихи Вы написали в 47 лет. Большинство начинают сочинять в юности. И это объяснимо – пора восторженности и любви, пора познания мира и ярких впечатлений, вдохновение черпается легко и естественно. С годами мы начинаем воспринимать мир иначе. Перестаём удивляться, многое кажется неинтересным и скучным. У Вас все наоборот. Не задумывались, почему?
– Конечно, я думал – отчего так со мной получилось, что всю жизнь я не думал о стихах, о поэзии? Вернее так – я не думал, что будут у меня с этими понятиями какие-то свои, личные отношения. Конечно, я был читателем. Как собственно большинство людей, чья молодость пришлась на 70-80-годы прошлого века. Как-то так тогда получилось, что хорошую девушку можно было удержать рядом с собой только если ты хоть что-то читал. Все читали. И я читал. А вот чтобы писать самому – этого не было.
И то, что случилось со мною в 47 лет, я иначе как причудами жизни объяснить не могу.
Вдруг как поперло. Так что я даже понять ничего не смог. Только успевал записывать. Много стихов тогда испортил. Много тем поэтических и просто человеческих истратил. Неумением испортил, от нетерпения – истратил. Но править ничего не буду. Пусть живут так, как уж явились на свет. Хотя может это и не очень правильно. Думаю, что внутри что-то у меня, наверное, зрело – в смысле стихов, но реализоваться (плохо ли, хорошо ли – другой вопрос) смогло из-за того, что интернет вошел в силу.
До читателя, до его реакции стало проще добраться. Не нужны оказались посредники в лице редакций и редакторов. Что конечно с другой стороны открыло шлюзы и для всяческой полной ерунды. Что тоже, наверное, не плохо. Потому что – справедливо. Всем так всем.
Хороша моя страна!
И какая сИлища!
Думал я, взирая на
Овощехранилище,
Что раскинулось вблизи
Старенького кладбища.
Эй, водила, тормози!
Выпусти товарища.
Двигай дальше без меня.
А я поддамся дурости –
Проведу-ка я полдня
Как когда-то в юности…
До свиданья, мир чумной,
С лицами дурацкими!
Ведь придуман ты не мной,
А братьями Стругацкими.
Я вина, конфет куплю,
Что давно просрочены.
Боже, как же я люблю
Выпить у обочины…
– Народный артист России Николай Чиндяйкин, который замечательно читает Ваши стихи, рассказывал, что его с Вами познакомил какой-то шофер. Вспомните эту историю?
– Ну, вот если только со слов Николая могу. Может что-то и не совсем точно будет – ну дак какой рассказ без легких враков? – скука одна. Мне в почту пришло письмо, что вот читаю ваши стихи, и есть человек, хороший, народный артист республики, и хотел бы он вашу книжку получить, так как увидал у меня ваши стихи и очень ему это все понравилось.
А я книжку тогда (вроде это вторая книжка вышла под названием «Второй прыжок») – отправлял по почте всем, кто захочет. Бесплатно и просто так. В хорошие руки. Видно и у него была моя книжка. Обменялись мы телефонами. Встретились мы с этим человеком. Он подъехал на машине большой. Я вышел из дому сел к нему. Поздоровались, я книжку достал, спросил кому подписать – оказалось Николаю Чиндяйкину. А я очень этого актера люблю. Работы его в кино – немногие, но яркие знаю. Подписал я книжку, сижу горжусь собой, как школьник.
А потом позвонил мне Николай Чиндяйкин. И предложил мне встретиться, поговорить, познакомиться. И мы встретились, сели в ресторане и оказалось, что он тоже пишет стихи. И такие хорошие стихи, что мы напились от взаимного счастья и обоюдной приязни водки и хвалили друг друга и читали стихи. Ну, вот так.
Какое хорошее средство!
Забраться на пыльный чердак
И петь там любимые с детства
“Орленок” и “Крейсер Варяг”.
И сразу становится ясно,
Что главное в жизни – не жизнь,
А чтоб помереть не напрасно,
Героем. И всё зашибись.
Слова изо рта вылетают во мрак,
И к горлу комок подступает.
“Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает!”
Я был и остался парнишкой советским,
Не зря я под радио пел
Бессмысленным голосом детским:
“Как сына вели на расстрел…”
– Поговорим о таланте. Расхожая фраза, что настоящий талант сам пробьет себе дорогу. В жизни подобное случается редко. Мимо многих подлинных талантов, известность прошла мимо. У Вас получилось. Благодаря или вопреки чему, как Вы думаете?
– Ну тут что скажешь. Пожалуй, так… в отношениях с талантом главное, чтобы он мимо тебя не прошел… Надеюсь, что я свой распознал и ухватил – пусть и в очень уже зрелые годы… Надеюсь, что это талант. Пусть не сильный, пусть не большой – но мой. Не придуманный мною. А настоящий. Известность? Не думаю, что моя известность какая-то значимая величина. Та известность, которая есть – она (мала она или велика) состоялась только благодаря технологическим прорывам – сеть, Интернет, расширение коммуникаций. Только это и дало возможность моим стихам дойти до какой-то части читателей. Не будь интернета, пиши я стихи без этой технологической подпорки – знали бы меня 10 человек от силы. А так небось знают 100!
– Творческий псевдоним Чен Ким. Как он появился?
– Так получилось, что, когда я решился что-то из стихотворений опубликовать в сети, я сначала попробовал сделать это (как бы в шутку) на тематических форумах (разработчики, программисты, аналитики). Потом, когда понял, что шутки кончились)) – решил поискать какой-то специализированный ресурс. Ну и тут конечно же первым по запросу выпал сайт Стихи.ру.
«То, что нужно», – подумал я. К тому же, оказалось, что в ту пору поиск авторов внутри этого сайта не работал, если у них в имени-фамилии было меньше 4-х букв. Т.е. я выбрал Чен Ким с надеждой, что меня будет трудней найти на этом сайте (к тому же тогда и страницы его плохо индексировались в публичной части интернета).
А хотел я этого затруднения от того, что стеснялся, того что мои домашние узнают, о том, что я пишу стихи. Потому что негоже взрослому женатому мужчине, отцу троих детей заниматься таким баловством. Тем более, что я тогда сердцем вроде чувствовал, что пишу стихи не самые плохие, но вот твердой уверенности у меня в этом не было. Так этот сетевой ник появился, а потом и прижился. И все. Теперь куда я от него? Никуда…
Чем дальше от столицы,
Тем больше «Жигулей».
И безнадежней лица,
И водка как-то злей.
Жизнь тут людей не балует
Подарками судьбы.
(Ну разве что рыбалкою
Да к осени грибы.)
Работают, покуда
Не выбьются из сил.
Их дети верят в чудо.
Я здесь когда-то жил…
– Читая Ваши стихи, складывается впечатление, что Вы пишете с натуры. Только вместо этюдника и красок, лист бумаги и совершенно замечательные образы и рифмы. В двух четверостишиях всё – чувства, эмоции, смыслы, какие-то трогательные мелочи, всё то, что было и уже никогда не повторится. Вы учились ловить время или это как-то пришло само?
– Вообще у меня стихи возникали сначала в виде картинки. Это вы точно уловили. Т.е. сначала картинка – потом уже слова. К ней. Т.е. первые стихотворения мои (да и вообще те, которые я считаю удавшимися) – это, на самом деле, как бы подписи (развернутые иногда) к картинам. Иногда удается так записать стихотворение, что никаких дополнительных пояснений не надо к нему. А иногда приходится еще и название задействовать – длинное-длинное название и совсем коротенькое стихотворение.
Дума что это не от того, что будто бы это у меня такой художественный прием. А от того, что не по плечу задачу взял. Не получается в двух четверостишиях уложить все что видится на картине – а дыхание у меня короткое. Да и ленив изрядно. Ну, думаю, и ладно. Бац название к стихотворению подлиннее прикрутил для пояснения, и все в порядке. Но это я так раньше поступал. Сейчас не ленюсь. Пишу стихи и в четыре строфы, а то и в пять.
Про время. Мой личный опыт жизни – довольно прост и незатейлив. Нет в нем ни ярких приключений, ни опасностей преодоленных, ничего эдакого. Обычный опыт жизни обычного человека. И опереться в своих стихах я могу лишь на него – на этот свой простенький опыт. И так как бурных и героических событий в моей жизни нет, на этом ситцевом приглушенном фоне вдруг заиграли ярче всего мелкие бытовые детали. Вот и пусть так. Я ничего специально в себе не культивировал. Само все… Что уж есть за душой – тем и поделился.
– На Вашей страничке на сайте Стихи.ру опубликовано 438 стихотворений. Объем для нескольких солидных книг?
– Ну не очень солидных, но да – книжки можно собрать. И так получилось, что первая книжка под названием «Сто стехов» (именно «стехов») вышла в 2009 году. И издали ее люди, которым мои стихи нравились. Меня об этом проекте даже не уведомили. Узнал я об этом только, когда позвонила мне вдохновитель этого дела Светлана Марковская и сказала, что «дорогой друг, а ведь надо забрать тираж твоей первой книжки… Ну и не забыть устроить по этому поводу народное гулянье».
И вот тут-то мне и пришлось признаться домашним, что я пишу стихи… Было очень страшно. Вдруг мои стихи – это очень плохо? И моя жена разлюбит меня… Вернее не разлюбит, а просто скажет мне, что они плохи. И придется ей смириться с тем, что ее любимый человек, к сожалению, графоман конченый… И мне придется с этим знанием как-то жить… Но все обошлось. К счастью.
Книжки эти я раздарил и разослал по разным адресам в разные русские города и в разные страны, тем, кого знал и кто знал меня и мои стихи. Ну вот. Потом я написал в одно издательство – мне понравилось, как там на сайте было написано – «Мы издаем только те стихи, которые нам нравятся». Я прислал им подборку стихов. Им понравилось. Они предложили издать книгу. Но перед этим отправили подборку стихов в журнал «Знамя» и там ее напечатали.
Правда, каким-то непостижимым образом уже после публикации я умудрился поругаться (в сети) с редактором поэзии журнала «Знамя». Издатель, который с редакцией журнала дружен – тоже на меня рассердился. И я понял, что видимо надо что-то делать иначе. Потому что видимо этот путь мне не очень подходит.
Ну и придумал я вторую книжку. Под названием «Второй прыжок» – 2011 год. И издал ее за свои деньги, и еще помогла хорошая моя знакомая из Ижевска – Наталья Аникина. Такой вот простой и понятный способ издания, при котором никто никому ничего не должен.
Ну и третья книжка потом – 2014 год. Уже по проторенной схеме «Воздушный парад для героев». Вообще все сам. В смысле денег. А работы по изданию конечно отдал в руки профессиональных людей. Ради интереса из каждой серии книжек штук 10 отдавал в магазины. Уходили, что называется, «влет». Понял, что продажа – не приносит мне никакой радости. А радует, когда книга уходит человеку, который ее хочет получить, когда ты ее подписываешь, несешь на почту и отправляешь в хороший дом. В новую ее жизнь.
В книжках с детства люблю картинки. Я рад, что в книжках у меня всегда хорошие художники работают. Я этим горожусь. Первая книжка – это Алексей Игнатов. А вторая и третья – Ирина Батакова. Да. И главное в этом деле – книжек у меня уже почти и не осталось… Т.е. полторы тысячи книжек (ну может чуть меньше) нашли себе место на полках у людей в разных городах и странах. Надеюсь, их читают.
Да, понедельник, как всегда, не весел…
В маршрутке смрад и нет свободных мест.
Ты тихо умираешь между кресел,
Передавая деньги за проезд.
Поставив разом крест на всех проблемах,
Лежишь, убитый собственной судьбой, –
Дурацких комиссаров в пыльных шлемах
Не будет, чтоб склониться над тобой.
Вот так лежать и никого не трогать.
И чтоб тебя не трогал бы никто…
Но на работе без тебя не могут.
И ты встаешь. В испачканном пальто.
– Я понимаю, что Вы человек не публичный, но все-таки. Расскажите о своей семье, работе, интересах?
– Тут особо рассказывать нечего. Работаю. Дети, внуки. Все как у всех. Очень люблю ходить на выставки живописи. Недавно вдруг сумел понять, что мне нравится, а что нет. И сразу стало мне легко и интересно на выставках. Еще у нас живут собаки. Бывало до четырех разом жили. Входили в наш дом щеночками. Доживали до старости. Умирали. Приходили новые. Но сейчас мы решили, что не будем заводить новых собак. Умрут те, что остались и на этом все. Мы сами уже не молоды. Зачем играть с ними в игру – кто кого переживет?
Мы, в общем, – уходящая натура.
Ну, это люди где-то наших лет,
Кто, вдруг услышав Шарля Азнавура,
Припомнит вкус болгарских сигарет…
– Окружающая действительность для художника – источник идей. В Ваших стихах больше прошлого, чем настоящего. Вам не симпатична реальность, в которой мы живем?
– Это какой-то общий странный выкрутас памяти – чем дальше прошлое, тем более ярко оно помнится… Вчерашний день можешь начисто забыть, а то, что было с тобою в детстве – помнишь до мельчайших деталей. Нынешнее время – я просто его знаю хуже чем прошлое… Да пожалуй, у большинства людей моего поколения это так же все в голове уложено. Что меня в нынешнем времени не устраивает? Пожалуй отсутствие даже малого намека на справедливость. Я за справедливость. Ну хотя бы декларативную… Что меня примиряет с нынешним временем? Лица молодых ребят и девушек. Они прекрасны.
Скоро финиш. До конца сеанса
Никого, пожалуй, не спасти…
«Верещагин! Уходи с баркаса!»
Не уйдет. Нам тоже не уйти.
– У любого действия есть мотивация. Без мотивации не двинется ни одна из наших мышц, ни одна из извилин. Рука не потянется за ручкой, образы не сложатся в строфу. Что мотивирует Вас к творчеству?
– Сначала мотивации не было никакой. Все само. Перло и все тут… Только успевай записывать. Стихов было столько, что я не заморачивался на том, чтобы сделать их аккуратными. Они получались несуразными и порой совсем кривыми. Но я чувствовал в них жизнь. И полагал, что этого достаточно. Потом пошел второй этап, когда перло уже не так тотально, и я стал более осторожен. И ждал прихода стихотворения – потому что это неповторимое чувство, когда вот оно! Оно! Пришло – и ты его записываешь, и если это действительно настоящее, в конце тебя просто душат слезы… Натурально. И ты плачешь… Если рядом никого нет.
Сейчас следующий этап. Я просто боюсь начать записывать стихотворение. Боюсь облажаться. Боюсь сам себя… А мотивация есть. Я хочу хотя бы вспомнить то чувство единения с кем-то… не знаю с кем… С какой-то сущностью, которая дала мне под запись стихи, от которых я плакал. Хотя бы воспоминание об этом ощущении… Вот такая вот сейчас мотивация.
Вопросы задавал Сергей Аристов
Загрузка...
